Гитлер. Неотвратимость судьбы

В свою очередь и Брюнинг, чувствуя, как под ним шатается кресло, не прочь был усилить свои позиции за счет лидера нацистов, тем более что это было и пожелание самого Гинденбурга в связи с предстоящими выборами. Президент должен был уйти в отставку. Сам Гинденбург не горел желанием остаться, однако его советники не хотели видеть в его кресле кого-нибудь другого. Да и сам Брюнинг боялся, что Гинденбург потерпит поражение на выборах, а вместе с ним уйдет в отставку и он сам со своим «президентским правительством». Прекрасно понимая, что без Гитлера вряд ли удастся провести через парламент свое предложение, Брюнинг в январе 1932 года пригласил его к себе.

— Теперь они все у меня в кармане! Они признали меня как партнера для переговоров! — восторженно воскликнул Гитлер и отправился к канцлеру.

Дабы избежать столь нежелательного для него развития события, Брюнинг предложил лидеру нацистов избавить германский народ от напряженной и непредсказуемой избирательной борьбы в это взрывоопасное время и проголосовать за доверие Гинденбургу.

— Президент слишком стар и может не перенести всех тех волнений, какими сопровождаются избирательные кампании, — говорил он. — И вам, я думаю, будет нетрудно провести мое предложение с помощью вашей фракции.

Гитлер обещал подумать, и на следующей встрече с Брюнингом, которая состоялась в присугствии Гренера и Шлейхера, прямо спросил:

— А что это мне даст?

Конечно, он уже начинал заигрываться, поскольку ни один партийный вождь не имел права вести столь откровенный торг с президентом. Каким бы выжившим из ума тот ни был, обид он не прощал. Гитлера могло хоть как-то успокоить только то, что он посеял еще большую вражду между президентом и его канцлером, поскольку первый не мог до бесконечности держать возле себя политика, который так и не смог договориться с правым движением, не считаться с которым не мог даже он.

— Ничего! — честно ответил Брюнинг. — А вы, как я понимаю, готовы к открытому соперничеству с президентом.

Гитлер пожал плечами и… продолжил обсуждение этого вопроса со своим окружением. Штрассер был против участия в президентских выборах, так как считал, что Гинденбурга Гитлеру не победить. Да и зачем им нужна эта предвыборная борьба? Не выгоднее ли наладить сотрудничество с теми же центристами и захватить власть через парламент, не подвергая себя никакому риску в открытой борьбе?

Геббельс считал, что не выгоднее, и в первую очередь для него самого. Тактика переговоров усилила бы влияние Штрассера, в то время как избирательная кампания могла приблизить его к фюреру. Его поддержали Геринг и Рем. Первый еще не имел своего места в партии и мог выдвинуться только с приходом Гитлера к власти. Второй надеялся входе избирательной кампании дать выход энергии рвавшихся в бой штурмовиков.

Гитлер сказал «да» только за три недели до начала выборов, и обрадованный Геббельс бросился в бой. А Гитлер… столкнулся с давно уже стоявшей перед ним проблемой: отсутствием германского гражданства, без которого вся дальнейшая борьба теряла смысл. На помощь ему пришло национал-социалистическое правительство Брауншвейга, которое в срочном порядке назначило его регирунгсратом брауншвейгского посольства в Берлине.

Как и в 1930 году, стратегия избирательной кампании Геббельса состояла в массированной пропаганде в каждом немецком районе, нацеленной на отдельные социальные и экономические группы. Было проведено несколько тысяч демонстраций, которые сопровождались парадами штурмовиков. Лидеры нацистов не стеснялись в словесном творчестве и в своих яростных нападках на систему не щадили даже президента.

В самом центре избирательной кампании стоял сам Гитлер. Его выступления вызывали приступы истерического энтузиазма, и перед избирателями стояло само воплощение нацистского движения, призывающее доверить ему высший пост в государстве.

И все же Гитлер проиграл, хотя и набрал 11,5 миллиона голосов. Но и Гинденбург получил на два миллиона голосов меньше, чем требовалось для победы. Предстоял второй тур, и на этот раз Гитлер не колебался.

— Первая избирательная кампания окончена, — заявил он, — вторая началась сегодня, и я выиграю ее!

Всего за неделю Гитлер посетил 21 город и принял участие в пяти грандиозных демонстрациях, перелетая из одного района Германии в другой на самолете. А когда полеты запретили из-за плохой погоды, Гитлер настоял на полете в Дюссельдорф. Все нацистские газеты захлебывались от восторга, до небес превознося подвиг Гитлера. «Это именно тот человек, в котором нуждается Германия!» — уверяли нацистские журналисты своих читателей. Появился даже лозунг «Гитлер над Германией», имевший двойной смысл. В ходе кампании Гитлер чувствовал себя все увереннее и заявлял, что ощущает себя орудием Бога, которое тот избрал для освобождения Германии. И все основания для такой уверенности у него были.