Гитлер

Однако благие намерения Геринга продлились не слишком долго. Одного визита в Берхтесгаден в июле хватило, чтобы в нем с новой силой вспыхнул воинственный дух. Гитлер хотел, чтобы рядом с ним был «сильный человек», потому что тем летом «он чувствовал себя одиноким; все чего-то хотели от него, но никто не интересовался им самим». Генералы от него отдалялись: адъютант Шмундт и Геринг подтвердили, что они все больше переходят на сторону оппозиции. Гитлер и сам ощущал исходящее от генералов, особенно от Бека, легкое презрение к нему, простому капралу и «выскочке». Он не разделял их идей относительно использования танков в наступательной войне. Генералы полагали, что танки хороши как тяжелые пехотные орудия, тогда как Гитлер выступал ярым сторонником мобильной наступательной войны, особенно после лета 1935 года, когда Гудериан доказал ему эффективность сочетания моторизованной техники с бронетехникой.

Одним из последствий расхождений между Гитлером и военачальниками-традиционалистами стало создание 17 августа 1938 года первого армейского соединения СС. Огромное влияние на принятие Гитлером этого решения оказали Борман и Гиммлер – вопреки учению о «двух столпах», вермахт больше не мог претендовать на роль единственной военной силы Третьего рейха. Однако еще более важным следствием разрыва стало то, что Гитлер и его сторонники заняли более жесткую позицию и решили применять к противникам Германии практику устрашения. Во время своего визита в Берлин 16–21 августа начальник Генштаба французских воздушных сил генерал Вюйемен удостоился самого любезного приема со стороны Гитлера и Геринга. Затем генерал Мильх пригласил гостя посетить заводы «Юнкерс», «Хейнкель» и «Мессершмитт», где ему продемонстрировали впечатляющие производственные планы. Ему показали новые модели «Мессершмитт-109» и «Хейнкель-111», по сравнению с которыми французские самолеты имели бледный вид. Разумеется, Мильх слегка преувеличил количество самолетов, которыми располагала Германия. Переговоры генерала Боденшаца с французским военно-воздушным атташе Полем Стеленом, равно как и доклады знаменитого американского летчика Линдберга о немецком военном потенциале, оказали свое влияние на позицию Франции во время чехословацкого кризиса, который обретал все более острую форму.

12 сентября на съезде в Нюрнберге, посвященном «великой Германии», Гитлер во всеуслышание объявил, что принял решение любой ценой вернуть в лоно рейха три с половиной миллиона судетских немцев. Вечером 9 сентября он собрал у себя Кейтеля, Браухича, Гальдера и военных атташе, чтобы обсудить с ними детали «Зеленой операции». Генштаб армии не выполнил его инструкции относительно сосредоточения танков и моторизованных частей в расположении 10-й армии генерала фон Рейхенау – Гальдер распределил их по разным армиям. Не одобрил он и плана Гитлера обойти чешские укрепления, двинув из Нюрнберга непосредственно на Прагу, хотя этот маневр стал возможным после аннексии австрийской территории. Споры продолжались пять часов, до трех утра, пока Гитлер не прекратил их волевым решением. Кроме того, он потребовал, чтобы были срочно усилены фортификации в районе Экс-ла-Шапели и Сааребрюккена – во время своего последнего визита он обнаружил, что они недостаточно надежны. На закрытии съезда Гитлер упрекнул генералов в отсутствии доверия и противопоставил их сомнениям верность и послушание простых «мушкетеров». Прощальный ужин прошел в ледяной атмосфере. По словам адъютанта фон Белова, «никто не подозревал, что это был последний съезд НСДАП».

После провала переговоров с СдП одного из эмиссаров британского премьер-министра тот решил встретиться с Гитлером, однако подождал, пока фюрер выступит с речью, прежде чем делать такое предложение. 13 сентября посол Хендерсон получил приказ передать через Риббентропа личное послание Чемберлена Гитлеру. 14-го пришел положительный ответ, и 15-го Чемберлен прибыл в Бергхоф. Он предложил принудить чешское правительство с согласия Парижа добровольно отдать территории, население которых на 50 % состоит из немцев, – при условии, что британский кабинет не станет возражать. Он не стал – и правительству Праги в конце концов пришлось смириться. 22 сентября Чемберлен снова встречался с Гитлером в Бад-Годесберге и сообщил ему «хорошую новость», но выяснилось, что за прошедшее время аппетиты канцлера возросли; теперь он требовал введения войск вермахта в Чехословакию, плебисцита на части территории и учета венгерских и польских притязаний. Все это было сформулировано в виде ультиматума, срок истечения которого был назначен на 28 сентября.