Гитлер

Аншлюс укрепил позиции Хенлейна и его партии. 28 марта Гитлер принял его и его заместителя Карла Германа Франка в присутствии Гесса, Риббентропа и Лоренца, сказал, что хотел бы решить чехословацкий вопрос в кратчайшие сроки, и посоветовал постоянно требовать от правительства в Праге больше, чем оно может дать. 24 апреля в Карлсбаде (Карловы Вары) Хенлейн опубликовал программу из 28 пунктов, в которой требовал для живущих в Чехословакии немцев равенства в правах, учреждения автономной администрации, а также свободы называться немцем и национал-социалистом.

Как и предполагалось, чешское правительство не могло пойти на удовлетворение этих требований. С этой поры начало нарастать напряжение, особенно усилившееся после приказа о мобилизации чешской армии 20 мая 1938 года – пражские руководители поверили (ошибочно) в неминуемость немецкого нападения. Англия высказала энергичный протест, что могло быть воспринято так, будто Гитлер отказался от своих планов, испугавшись угрозы. Фюрера это взбесило. Он издал новый указ, в котором говорилось о его «необратимом решении» добиться военного раздробления Чехословакии; вермахту предписывалось прийти в состояние полной боевой готовности к 1 октября. Шеф пресс-службы канцелярии Отто Дитрих устроил своим сотрудникам разнос, поскольку, по его мнению, события в Чехословакии не получили должного освещения в газетах. «Это паршивое государство должно исчезнуть, – записал Геббельс. – Чем раньше, тем лучше». Но одновременно он с беспокойством отмечал, что Риббентроп, всеми фибрами души ненавидевший Англию, хранил твердое убеждение, что с ее стороны не последует никакой реакции; прежде всего следовало создать благоприятную ситуацию.

17 июня военный атташе в Праге, приглашенный на обед к Гитлеру, объяснил, что чехи боятся, но доверяют Парижу и Лондону. Как и Шушниг, цинично обронил Геббельс. Годза, скорее всего, согласится смириться с неизбежным, тогда как в лице Бенеша им может встретиться ярый противник. «Но у него кишка тонка, – писал Геббельс, – иначе он или объявил бы нам войну в 1933 году, или искал бы союзников. Может быть, начнет искать сейчас? Нет, ему не хватает понятливости и величия. Прага движется к своей неизбежной судьбе». Фюрер был полон решимости действовать, едва появится подходящий повод.

Единственным, что удерживало Гитлера, были незаконченные работы по сооружению укрепрайонов на западе. К тому же кризис становился слишком серьезной помехой. В стране росла паника, многие считали, что война неизбежна. «Самое опасное – это фатализм, как это было накануне 1914 года», – отмечал Геббельс. Следовало вести себя осмотрительно. Немалое беспокойство вызывало также сближение Парижа и Лондона, образование своего рода «противооси». Генералы в Берлине тряслись от страха.

Но и в Великобритании было неспокойно. Правительство решило поручить посредническую миссию лорду Рансимену, который прибыл в Прагу 3 августа. Но миссия провалилась, ибо по сути лорду Рансимену предложили найти квадратуру круга.

Нисколько не разрядили обстановку начатые в середине августа немецкие маневры. Глава Генерального штаба генерал армии Бек, начиная с мая регулярно отправлявший Гитлеру донесения, в которых подчеркивал, что вермахт не готов к рискованной европейской войне, 18 августа подал в отставку и был замещен генералом Гальдером. Точно так же государственный секретарь фон Вейцзекер попытался приостановить движение к войне и призвать к проведению политики, заключающейся в том, чтобы разложить Чехословакию изнутри, как он выражался, «химически». Наконец, министр финансов Шверин фон Крозиг направил Гитлеру меморандум, в котором настойчиво подчеркивал, что Германия не выдержит длительной войны – ни экономически, ни психологически.

Действительно, экономическое положение было катастрофическим, и даже доходов от австрийской операции не хватило, чтобы закрыть зияющую брешь. Сам Геринг был настроен весьма пессимистически. 30 июня он должен был представить краткосрочный план производства пороха, динамита и других материалов военного назначения. 12 июля он составил «новый дополнительный план военной экономики». Вместо того чтобы добиваться полной независимости и запускать массовое производство вооружений, следовало сосредоточить внимание на более насущных нуждах. В новых планах речь шла уже не о 1940 годе, как предусматривалось Четырехлетним планом, а о 1942–1943 годах, что отвечало и прогнозам военных. Четырехлетка превратилась в шестилетку.

Кроме того, Геринг провел ряд хитроумных маневров с целью улучшить отношения с Англией. Его ближайший сотрудник Вольтат отправился в Лондон; его заместитель при Гитлере генерал Боденшац убедил другого его сотрудника, Видемана, последовать за ним. Гитлера поставили в известность в последнюю минуту, и он сумел дать отъезжающим лишь несколько наставлений, в основном сводящихся к тому, чтобы они раздобыли как можно больше точной информации о том, что происходит в Лондоне.