Гитл и камень Андромеды

— Если писать, то Визенталю, — возразил Иче. — Или ты думаешь, что американскому президенту больно оттого, что какой-то убийца евреев травит жуков в его государстве? Или ему есть до этого дело?! Ой, как обидно, — произнес он с такой болью, что слезы сами навернулись у меня на глаза, — ты даже не понимаешь, как это обидно! Я сказал Хайке — преодолей! Это твоя дочь — преодолей! Нет выхода, дети не поступают больше по заветам наших дедушек и бабушек. Преодолей, молчи, и пусть этот Казис чувствует себя в нашем доме хорошо. И он чувствовал себя хорошо! Я помог им с мебелью и машиной. Мы все купили для нашей Малки сами, его родители не дали ни гроша! Потом мы заплатили за его диплом и за переезд. Потом, уже тут, он два года не работал, только тренировал свой голос и пил сырые желтки. Но я работал, и дети ни в чем не нуждались. Даже Левка и Менька, ты ведь помнишь наших близнецов, помогали этому Казису чем могли. Они пошли в армию и тянули эту лямку до конца. Но никогда не отказывались сходить туда и сходить сюда, отнести то и принести другое. Даже когда приходили из армии на побывку, мертвые от усталости, поднимались с дивана и шли. Потому что никто из нас не хотел, чтобы в доме были скандалы. А этот Казис, он устраивал Малке по скандалу в день. Ой, как обидно! Они вышвырнули ее из дома, не допустили к праздничному столу! И он остался с ними, а она вернулась в гостиницу. А кто дал деньги на билеты до Чикаго? Может, их прислал этот его дядюшка? Нет, можешь мне верить! Я вытащил эти деньги из дерьма Нетании вот этими руками! Прочищал канализацию и клал трубы. А! — Иче махнул рукой и отвернулся. Наверное, чтобы скрыть слезы.

И правда, набрякшая рука водопроводчика шарила в заднем кармане, разыскивая носовой платок.

— Иче, — сказала я, помедлив, — я не знала, что у вас такая беда. Но и у меня беда. Муж выкинул меня из дома. Я купила себе старый дом в Яффе, но там есть большая проблема с канализацией и водопроводом.

— Мы решим эту проблему, — кивнул Иче и высморкался.

— Проблема большая, а денег у меня нет. Но я постепенно выплачу все до копейки.

— Ладно. Работы сейчас немного. Завтра мы подъедем к тебе с Левкой и Менькой. Они работают со мной. Я гоню их учиться, а они говорят, что хотят открыть семейный бизнес. Ну зачем это? Какой отец хочет, чтобы его дети копались в чужом дерьме? Попробуй уговорить мальчиков, чтобы они пошли учиться. Я за все заплачу, только бы они получили хорошие профессии. Попробуй, когда-то они тебя слушались.

Два юных бандита никогда никого не слушались. Но один был склонен к живописи и в детстве сидел тихо, если я показывала ему, как рисовать стакан или чайник. А второй… Второй был склонен только к игре в ножички и к собиранию монет. Стоп! Этого можно пристроить к старцу Яакову. Но кто же из близнецов Менька, а кто Левка? А! Один черт!

Итак, поездка в Ришон откладывалась, потому что ко мне должны были приехать Цукеры. Мара обиделась, но Кароль, как бывший отец солдатам, оценил ситуацию правильно. В первую очередь необходимо решить малые, но насущные проблемы, потому что большие умеют ждать. Канализация важнее Виктора. А поездку можно разделить на две части — семейный ужин с родителями Мары отдельно, и встреча с Виктором тоже отдельно.

Я ждала Цукеров во дворе моего дома и жутко волновалась. Улица Афарсемон спрятана в Яффе более надежно, чем мастерская Роз на автобусной станции Ришона. Афарсемон — это вообще-то хурма. И может быть, хурма когда-то здесь росла. В Яффе за тысячелетия ее существования росло все, чем может похвастаться атлас Королевского общества садоводов Великобритании, в котором изображено все, что имеет свойство цвести на нашей планете.

Почему вся эта экзотика могла цвести именно в Яффе? Потому что тут побывали люди из всех уголков земли, а люди имеют такое свойство: они хотят видеть вокруг себя то, к чему питает склонность их глаз. Крестоносцы притащили сюда свою знаменитую розу. Впрочем, они же ранее утащили ее в Европу из Палестины. Можно предположить, что королевские лилии, которых в моем саду было немало, завезли в Яффо люди Наполеона. Тамплиеры вывезли отсюда тюльпаны и гиацинты, а улучшив породу, вернули луковицы на Святую землю. Ну а какой-нибудь чудак-армянин или зороастриец был вполне способен припереть и хурму. Возможно, как раз в моем саду она некогда и росла. Другого места для нее не находилось.