Гитара или стетоскоп?

Мне недостает плана! Плана с четким графиком, выверенным направлением движения, конечным пунктом. С поэтапными целями, которые можно было бы зачеркивать по мере их достижения. С графиком всей жизни, изображенным на чертежной доске. Плана, где все было бы четко обозначено, все было бы предопределено. Никаких закоулков, тупиков, параллельных путей, ответвлений. Два главных направления: профессия и семья. Или, выражаясь языком математического уравнения: доктор Балтус плюс семья, скобки открываются, вероятно, Симона плюс Нина, скобки закрываются, знак равенства, счастье навек.

Так, теперь, похоже, настал момент, когда лучше остановиться. Разве не писали мы как-то в одиннадцатом классе сочинение на тему: «Что такое счастье?» И чего я, умное чадо, не нацарапал тогда! Жить нужно для определенной цели, в соответствии с требованиями, выдвигаемыми социалистическим обществом, делать максимум возможного, быть готовым к жертвам, в качестве примера для подражания привел Павла Корчагина, который, несмотря на удары судьбы и болезнь, никогда не терял мужества и вел насыщенную полнокровную жизнь. И получил я за то сочинение пятерку…

Ах, умница Балтус, — ну так и живи теперь по нормам того сочинения!

17

Сегодня пятница. Все еще. И Балтус, сидящий на кушетке в комнате Симоны, Балтус не радостный, а скорей сумрачный.

Нина стоит у стола и рисует.

— Посмотри, Балтус, ты знаешь, что это такое? — спрашивает она и протягивает листок бумаги.

— Крокодил, наверно.

— Лодка, это лодка с веслами. А давайте покатаемся на лодке? Покатаемся на лодке, покатаемся на лодке, на лодке, на лодке, на лодке! — кричит Нина и кругами бегает по комнате.

Симона выходит из-за шкафа, где переодевалась. На ней платье, которое Балтус еще ни разу не видел. Из белого льна, плотно облегающее фигуру, с вышитой каймой. Темно-каштановые волосы мягко падают на плечи.

Сердце его обдало вдруг щемяще-радостным дуновением, ему захотелось встать, нежно прижать Симону к груди и просто стоять так час, год, вечность. Только ощущать ее тело, вдыхать аромат ее волос.

Он по-прежнему сидит, старается не шевелиться, он боится — сделай он сейчас хоть одно движение, и дивный этот образ исчезнет.

— Если я тебя очень напугала своим видом, я сейчас же снова исчезну за шкафом и надену другое платье, — говорит Симона.

— Кататься на лодке, на лодке, на лодке, на лодке! — кричит Нина и взбирается Балтусу на колени.

— Ну хорошо, поедем кататься на лодке, — соглашается Балтус.

— Ну, ну, тогда мне, наверное, придется все-таки переодеться, если вы решили выйти в море.

Симона уходит за шкаф.

С Циппендорфского пляжа доносится шум набегающих на берег волн и веселые крики. Симона сидит на носу. На ней архиузкое модное бикини. Балтус и Нина — на веслах.

— У нас ничего не получается, мы все время кружим на одном месте, как на карусели, — хнычет Нина.

Балтус забирает у Нины второе весло. Он гребет равномерными глубокими гребками. Нина опускает ладошку в воду и совершенно неожиданно для Балтуса и Симоны спрашивает:

— Балтус, скажи, а ты теперь с нами на все время останешься?

Балтус, ошарашенный вопросом, медлит, надеется, что выручит Симона. Но та молчит.

— Понимаешь, Нина, это не так просто. Я, наверное, скоро уеду на Балтийское море. Да и домой мне надо попасть…

— Как здорово! На море мы все вместе поедем и к тебе домой тоже можно, — твердо заявляет она.

Балтус рад, что сидит спиной к Симоне. Смотреть ей сейчас в глаза ему вовсе б не хотелось.

— Посмотри, Нина, как прыгают рыбки из воды. Вон там, гляди, гляди!.. — говорит Симона.

— Где? Где? Я не вижу.

Нина так сильно наклоняется к воде через борт, что Балтус вынужден схватить ее за руку.

— Да вот же, видишь круги, где круги, там, значит, рыбка была, — объясняет Симона.

— А почему они выпрыгивают?

— Иногда потому, что за ними охотится большая рыба, а иногда они выпрыгивают из воды просто ради удовольствия.

Пока Балтус, пытаясь отвлечь девочку, что-то рассказывает ей, та напряженно смотрит на воду.

— Они совсем не хотят выпрыгивать, больше не буду смотреть, скучно. Я хочу, чтобы мы поплыли теперь к эскимосам.

Балтус и Симона смеются. Нина не понимает почему.

— Фрау Кинке говорила нам в садике: чтобы попасть к эскимосам, нужно все время плыть и плыть по воде, потом станет вдруг холодно-холодно, это значит, что вы уже у эскимосов.

Обстановка разряжается, Нина и Балтус снова без смущения могут глядеть друг на друга. Во всяком случае, Балтусу кажется, что это именно так.

Симона ободряюще смотрит на Балтуса.

— Ну, ты повезешь нас к эскимосам или нет?

— Вообще-то фрау Кинке права, только плыть к ним нужно не просто по воде, а по морю и на большом-большом корабле. Долго-долго и далеко-далеко. И все время на север, на север. А на севере много-много айсбергов. А в таком вот купальнике, какой на тебе, ты там окоченеешь от холода. И превратишься в ледышку. И растаешь. Кстати, насчет айсбергов, у меня прекрасная идея. Нет ли у нас на борту человека, который не прочь был бы съесть большое-пребольшое мороженое, а?

— Это я! Это я! — кричат и Нина и Симона.