Гиперборейский Гимн

Но теория бисексуальности всякого живого существа, в своей строго научной постановке, логически вовсе не ведет к тем заключениям, которые делает из неё Вейненгер. Квалификация М и Ж имеет у него чисто фантастический характер. Тут гораздо больше бушующей психологии, чем ясной и свободной мысли. Если от конкретных явлений жизни, представляющих половые промежуточные формы, идти путем логики к отвлечениям, к идеальным подобиям, то надо сказать, что противоположение Вейнингера, именно в его постановке, совершенно произвольно. Оно отдает пережитой схоластикой спиритуализма, которую давно разбила критическая философия. Почему М есть именно дух, а Ж исключительно плоть? И почему дух и плоть поставлены в такое враждебное взаимоотношение – не только в реальном представлении, но в перспективе философских идей? Идеальный первоисточник, прообраз, идеальное подобие жизни может быть только двуединым, двусоставным, духовно-плотским. Основа жизни, Логос жизни – это единая, органическая диалектика духовных и плотских сил. Духа, оторванного от плоти, нет, как нет живой, трепетной, пульсирующей плоти, оторванной от духа, потому что и дух, и плоть являются только разными выражениями одной и той же сущности, имеют общий, один и тот же метафизический корень. В запутанной концепции Вейнингера одинаково произвольно и то, что дух является свободной и самодовлеющей ценностью, порицающей и отрицающей плоть, и то, что М есть именно дух, а Ж есть плоть. Отождествляя идею духа с мужским началом, Вейнингер, вопреки своей спиритуалистической тенденции, слишком принижает идею духа, – или же чрезмерно приподнимает мужское начало. В действительности, на почве эмпирической, исторической реальности, мужчина, живой мужчина, в своей породе, в своей типично-мужской сексуальности, не только не является каким-то совершенством природы, но часто представляет из себя разрушительную, звериную силу. Если, следуя примеру Вейнингера, рассматривать реального мужчину совершенно независимо от женского начала, как он это делает, в противоречии с собственной теорией бисексуальности, относительно реальной женщины, то М пришлось бы расписать самыми мрачными, отталкивающими красками. Это дикая сила, полная неиссякаемого эгоизма, безмерного и страстного властолюбия, кощунственного смеха над всем, что нежно и физически слабо, тупой, дьявольской гордыни в отношении великодушных иллюзий. Это медь звенящая и кимвал бряцающий в противоположность божественной музыке любви. Это бездушное и прозаическое насильничество, в моменты страсти, которые для женщины являются религиозным священнодействием, мистерией сексуального творчества. Вот что такое М само по себе, в изолированности от смягчающего и облагораживающего его женского начала. К счастью, человек бисексуален, и такое М есть либо химера одностороннего отвлечения, либо уродство, знаменующее катастрофу в сложном психофизиологическом строении мужской натуры. В лучших экземплярах мужской породы звериная, узко-мужская стихия, проходя через нежную среду заложенной в них самих женственности, преломляются в благородные силы дифференцированной сознательности, поэтического творчества, действенной, готовой на жертву гуманности, которую Вейнингер считает исключительно достоянием мужчин. Мужчина может быть прекрасен только в сведе́нии с собственным женским элементом, который приобщает его к миру, делает его более впечатлительным, мягким, гибким по отношению к этому миру, развивает и раскрывает в нём импульсы высшей эстетики и высшей этики. Без женщины в самом себе он бесплоден в своём творчестве, как бесплоден в реальной жизни, если судьба лишила его общения с женщиной. Без живого, неустанно развиваемого женского элемента в самом себе, он бездарен во всех своих делах, он отрезан от мира. И как бы тяготея к яркому восполнению недостаточно сильного в нём женского начала, он загорается любовью к женщине. Тут вся его судьба, тут та магическая линия, которая поведет его в даль будущих миров, в даль новых, ещё не ощущаемых возможностей. И чем талантливее человек, тем светлее горит, тем шире и глубже разливается в нём огонь любви, не разрушительный, а творящий.

– 3 —

Итак, если человек бисексуален, если он одновременно мужчина и женщина, то это значит, что нет ни отдельного М, ни отдельного Ж, что у мужчины и у женщины одно идеальное подобие, которое можно было бы обозначить соединением обеих букв: М Ж. Вся живая ткань истории, быта, индивидуального существования на земле, есть только отображение этой двуединой, двусоставной сущности мира. И при этом вейнингеровская М и Ж могут быть рассматриваемы только как искусственные отвлечения, совершенно формальные и, в реальном смысле, бессодержательные. Мало того, как всё, что оторвано от живого целого, каждая из этих восполняющих друг друга частей может быть только уродлива. И М, и Ж одинаково плохи: жизнеспособным и прекрасным, в идеальном отвлечении и в реальном воплощении, может быть только соединение того и другого – Человек, если угодно – универсальное и вечное Ч.