Гиперборейский Гимн

Что же такое женщина – в отличие от мужчины? Это бисексуальное существо, в котором особенно ярко пульсирует материнское начало. Это существо, которое должно в процессе жизни раскрыться, чтобы дать побег новой жизни. Какой великий труд она должна поднять: отдать все свои внутренние соки, свою кровь, свои нервы, свои заботы, свои думы и мечты невидимому эмбриону и затем, когда исполнятся дни и сроки, точно в муках распятия, произвести на свет новую жизнь. А вслед за этим – бесконечная перспектива новых забот и новых трудов, требующих вечного бдения, не только физического, но и духовного, под сотворенным ею человеком. Вот что пульсирует в каждой женщине, делая её, в силу её психофизиологической задачи, существом более нежным, менее эгоистическим, постоянно выходящим – сознательно или бессознательно – из узких пределов своего личного я, чтобы, так сказать, потонуть в безбрежности мировой жизни. Вот внутренний напев каждой женщины, чуткой к себе самой и, быть может, ещё более чуткой ко всему, что должно оплодотворить её личное я. И вокруг этого центрального пункта её сущности кипит сама жизненная стихия, подчиняясь мировым законам материнства. Нельзя себе представить эволюцию жизни, не считаясь с идеей материнства, нельзя себе представить самой жизни, в её последовательных трансформациях, если не мыслить при этом, в самом центре всех явлений, так сказать, в средоточии всего космоса, материнства, как силы, воспринимающей зерно всякой новой идеи и дающей ей реальную жизнь. Как всё человечество, поколение за поколением, вырастает и развивается через кровь женщины, так через душу её бегут, растут и распространяются мировые идеи, предназначенные к новым оплодотворениям истории. Мысли сухие, схоластические, которые мертвы для жизни, не ведут никуда историю, обыкновенно не захватывают женщин: инстинктивная материнская чуткость заставляет их проходить мимо таких мыслей. Но всё, что несет с собой прибой жизни действительной, – идейной, художественной, социальной, с энтузиазмом подхватывается женщинами. Во всех мировых революциях звучит и страдальческий, и торжествующий крик матерей, – и можно сказать, что все истинно плодотворные революции представляют собой символ мирового материнства.

Но есть ещё одна особенность в бисексуальном существе женщины, которая, по истине, могла бы быть названа божественной. Женщина менее дифференцирована, чем мужчина, более цельна, слиянна в своих полярно-противоположных элементах, и потому самая её сексуальность есть не самодовлеющая хищная сила, а нечто сложное, одновременно и плотское, и духовное, выраженное в общем сердечном ритме. Мужчина любит прозаически, без фантазии, думая об угождении собственной плоти и кощунственно превращая плоть женщины в орудие своих жадных наслаждений. Женщина полна фантазии, думая об угождении собственной плоти и кощунственно превращая плоть женщины в орудие своих жадных наслаждений. Женщина полна фантазий, эротикой, которая всё реальное превращает во что-то сверхреальное, почти сверхчувственное. Целое облако мечты и вдохновения обвивает у женщины грубые по форме проявления сексуального инстинкта – и она говорит, как поэт. Возлюбленный является для неё не просто мужчиной, а горем. Даже тогда, когда мужчина своими неожиданными требованиями и грубыми приставаниями как бы насилует тело женщины, душа её, под белыми крыльями небесного Эроса, остается недосягаемой для насилия. Настоящая женщина не может быть изнасилована до конца. В ней живет, охраняя её, неприкосновенная святыня внутренней девственности.

В женщине никогда не умирает девушка. Девушка – это существо, по преимуществу, не дифференцированное, по преимуществу, цельное, – Примитив, гармонически заключающий в себе все физические и духовные возможности. Это – цельная, вечная монада, своими корнями проникающая в таинственный, неистощимый источник всякой жизни. Вот почему, какой бы грубой эксплуатации ни подвергалась женщина, её внутренняя девственность, девушка, в ней живущая, её духовная монада, не может быть убита до конца. Она растет, развертывается из своей монады и, окончательно расцветши и развернувшись, всё-таки не теряет её. Дифференцированная во всей сложности своих физических функций и интеллектуальных настроений, в глубине она всегда остается цельною, стыдливою в самой страсти, чистой и в радостях, и в скорбях. В ней всегда живет святая дева, Мадонна. Любя, она возрождается в красоте телесной и душевной, цельной и неистощимой, как её монада.