Герцог северных пределов

Не знаю, чем я себя выдал, сидя на дереве в небольшом отдалении, но один из них резко вздрогнул и поднял голову, почти мгновенно находя меня взглядом. И не было в том взгляде безразличия и равнодушия к собственной судьбе.

Тут же вскинув руку, показал знак молчания, дублируя пожелание вести себя как обычно прямо в голову. Парень, выглядящий как иссушенный скелет, снова вздрогнул, открыл рот от удивления и испуга, а потом резко перевел взгляд вниз.

Я буквально слышал, как заколотилось его сердце, а голова пошла кругом от страха. В его мыслях поднялся самый настоящий хаос. Я не пытался что-то там прочесть или увидеть, но кое-что меня всё-таки слегка напрягло и насторожило.

Понятно, что маги не простые люди и здесь им не давали об этом позабыть, постоянно напоминая о своем отвратительном рождении. Как я уже говорил, у них считается, что матери согрешили с кем-то вроде дьявола. Так вот, парень этот, увидев меня, отчего-то сразу уверовал, что я и есть кто-то вроде этого местного сатаны. Я даже не представляю, откуда появились такие мысли. Естественно, я сильно от них отличался, но ведь я сидел далеко, он не мог даже толком разглядеть, зато сразу все придумал. Темные времена, темные люди, черт побери.

Оглядевшись по сторонам, подавил вспыхнувшую злость. Некоторые из охранников вели себя как обычно отвратительно. Выключить человека на время не слишком сложно, особенно при моих нынешних умениях – всё-таки слияние с арканой пошло мне на пользу. Да и раньше наложить сонное плетение не составляло для меня большого труда.

Я сильно не рылся в мозгах охранников, но даже того, что видел до этого, хватало, чтобы пожелать спалить им мозги, но я сдержался, просто погрузив их в глубокий, беспробудный сон. В нем они пробудут дня два как минимум.

Когда дело было завершено, я едва удержался на дереве. Слабость, гуляющая по телу, вызывала тошноту и головокружение. Проблема решалась просто – пара плетений, кусок мяса и фляга воды. Через пять минут я был готов снова совершать подвиги. Хотя стоит признать, время от времени по телу еще с полчаса прокатывалась не слишком приятная дрожь.

Спрыгнув вниз, обошел охранников, проверяя, все ли живы. Как бы мне хотелось убить их, но я решил, что не нанимался быть судьей и возмездием. Пусть маги сами решают, что они с ними сделают.

Удостоверившись, что с ними все нормально, я подошел к тому самому парню, который меня увидел. Он был чуть ниже меня ростом, страшно худой, словно больной анорексией. Из-за этого голова казалась неестественно большой, как и сверкающие страхом темно-карие глаза.

Спустя пару мгновений абориген рассматривал меня, а потом попытался упасть на колени, бормоча что-то непонятное. Местный язык я по-прежнему не знал, хотя вполне мог понять, что он говорит, если считывал в этот момент его мысли.

«Встань», – мысленно приказал я, посылая ему образ того, что я от него хочу. А как мне еще с ними общаться? Времени на то, чтобы выучить их язык, у меня нет, да и зачем мне это, учитывая, что после выполненной задачи я вернусь домой и, скорее всего, сюда больше не вернусь?

Общаться мысленно сложно, но тренировка позволит развить способность.

Парень замер ошеломленно, а потом медленно поднялся на трясущихся ногах. Я вздохнул, понимая, сколько мне потребуется времени, чтобы вылечить их. И ладно еще физическое тело, с очагом будет сложнее. Сейчас он напоминал погрызенный псом резиновый мяч.

Сосредоточившись, я мысленно показал ему, что я ото всех них хочу. По мере моего «рассказа» лицо парня вытягивалось удивленно.

«Понял?» – спросил, набрасывая на него пару лечебных плетений из высшей магии. Сразу такое истощение, из-за которого большинство органов работает с перебоями, не вылечишь. Плетению просто неоткуда брать энергию для своей работы. Но даже так парень некоторое время будет ощущать себя, словно заново родился.

И так огромные глаза на худом болезненно-сером лице округлились еще больше. Он снова попытался упасть на колени. Я раньше думал, что в голове у него хаос, но это было не так. Настоящий хаос воцарился именно в этот момент. Я поморщился, давая понять, что подобное мне не по нраву. А что я еще мог сделать? Кинуться к нему с объятиями и начать заверять, что все будет хорошо и не стоит так сильно нервничать? Нет уж, раз после всего остались в своем уме, значит, и сейчас не свихнутся сильнее обычного.

У той дюжины, что была в своем уме, ступор вскоре прошел. Парень, которому я все объяснил, резко отбросил корзину, с ненавистью поглядел на нее и несколькими ударами ног разломал. А потом он как-то больно уж безумно улыбнулся и умчался к своим товарищам по несчастью.

Я же наткнулся взглядом на мальчишку, который отрешенно продолжал собирать червяков, совершенно не обращая внимания на суету вокруг.

И при взгляде на эту картину внутри у меня что-то защемило. Как же это неправильно. Перед глазами вспыхнула улыбка дочери. Такой юной, красивой девочки. Дети не должны вот так страдать.