Герцог северных пределов

За животное я принял какую-то гигантскую змею, похожую на питона, только раз в десять больше. У нее только клыки были с полметра. Голова натуральный шкаф. Боюсь, если такая махина сожмет человека в своих объятиях, то кости переломаются в то же мгновение. Несладко пришлось бы даже слону, что уж говорить о нас, существах, способных убиться, просто упав с небольшой высоты.

Наверное, змей был очень стар, потому как никаких ран я на нем не заметил. Я знаю, что их мясо едят. Все ли змеи пригодны к употреблению? Понятия не имею.

Падаль есть не хотелось совершенно, но ведь змей еще не издох. Правда, на наше появление он тоже никак не отреагировал, даже глаза не открыл.

«Еда?» – передал я вопросительно свою мысль Ухуту.

Тот выглядел шокированным и испуганным. Да и не только он. Те, кто мог соображать хоть немного, таращились на змея. Кажется, они даже про копья забыли и выглядели так, будто готовы в любой момент дать стрекача.

Ухут нервно сглотнул, посмотрел как-то растерянно на копье в своей руке, потом на змея, а после на меня и немного заторможенно кивнул.

Едят? Вот и отлично. Мне же лучше.

Для начала нужно было убить змея окончательно. Вытащив мачете, я наложил на него плетение, которое плавило камни. После этого быстро и без затей отрубил змеюке голову.

Поглядев на аборигенов, представил, сколько они будут возиться со своими тупыми копьями, решил порезать тушу на куски. Не успел я занести мачете, как ко мне подскочил Ухут и принялся частить что-то на своем ухающем языке.

Я хмуро слушал его, пытаясь уловить в хаосе мыслей то, что он хочет мне сказать. Оказалось, что они очень просят меня не портить шкуру змея. Ее, мол, можно выделать и пустить в дело.

В общем, как бы мне ни хотелось быстрее с этим разделаться и пойти дальше, пришлось уступить. Ухут прав, им может пригодиться такая шкура. Да хотя бы для пошива той же одежды.

Шкура снималась сложно. Всё-таки змей был слишком большим, а силы у аборигенов малыми. Да и неудобно, жуть. Но нам всё-таки удалось стащить ее. Только после этого я аккуратно порезал тушу на мясо. Вспомнив об огненном плетении, решил не разводить костров, а попробовать поджарить мясо просто так.

Процесс жарки проходил однообразно. Ко мне подтаскивали тонко нарезанные куски мяса. После этого я проводил через них простейшее огненное плетение. Естественно, с первого раза ничего не получилось. Самый первый кусок получился недожаренным, второй почти обуглился, а вот с третьим все получилось как надо.

Со стороны, наверное, смотрелось интересно. Аборигены снова впечатлились, но я слишком большого внимания на это не обращал. Я не считал, что делаю что-то невероятное, да и жаждой власти никогда не страдал. Много ли чести в том, чтобы гордиться тем, что смог впечатлить необразованных и почти ничего не видящих за свою жизнь людей? Что-то я в этом сомневаюсь.

После еды я, подозвав к себе тех, кто был вменяемым, начал накладывать на них лечебные плетения. Благо нитей жизни в этом месте было невероятно много. Плетения будто пропадали в бездонных ямах. Пища, попавшая в желудки, вся шла на восстановление организма.

Вскоре аборигены нервно заозирались, потирая животы.

Я хмыкнул и приказал им снова поесть. Те с радостью набросились на мясо так, словно не поели минутами ранее.

Я не стал проводить процедуру более трех раз, опасаясь, что вполне могу навредить. Всё-таки заживить небольшую дырку в теле и восстановить полностью истощенный организм – совершенно разные вещи. К тому же у них поврежденные очаги. С этим тоже нужно будет что-то делать. Да и желудки у долго голодающих людей что те наперстки. Много мяса за раз съесть они пока не могли, а значит, и энергии для строительства тела выделялось чуть.

Люди явно были растеряны из-за тех перемен, которые ощущали в себе. И неудивительно. Пусть они по-прежнему пока что были слишком худыми, но уже не был похожи на скелеты, обтянутые кожей.

Пока мы шли к острову, у некоторых всё-таки случались срывы и истерики. Мне приходилось уничтожать их самые дурные воспоминания. Они утрачивали их окончательно, но, к моему сожалению, некое смутное ощущение, что они пережили что-то страшное, все-таки оставалось.

По дороге я подлечивал всех понемногу, понимая, что это капля в море – работы только с этими магами было много. А ведь эта червяковая плантация не была единственной.

* * *

«Мы останемся здесь», – передал я мысль Ухуту, обводя взглядом остров.

Ухут на это деловито огляделся и покивал, выглядя при этом как хозяин, которому показывают недавно купленный дом. Сейчас Ухут весьма отличался от того парня, который совсем недавно первым заметил меня. Он больше не был суповым набором из костей. Не слишком высокий, крепкий, верткий и весьма сообразительный – именно таким и был Ухут, который почти меня не боялся, в отличие от остальных.

Мне кажется, тот даже гордился тем, что я чаще всего именно с ним говорил, словно выделяя среди остальных.