Когда он был сильно возбужден, то всегда смеялся таким пронзительным смехом.
Белла поймала себя на том, что стояла по стойке смирно, готовая к немедленным действиям. Затем она села и сжала руки в кулаки.
Голоса мужчин то повышались, то понижались от веселья и возбуждения. Но женских голосов слышно пока не было.
С поставленной задачей может справиться даже ребенок, все должно пройти гладко. Как только женщина закричит – это должен быть пронзительный крик – Белла помашет свечой в окне. У Колли Барбера будет в руках фонарь, и он подаст сигнал в ответ, чтобы Белла поняла, что он все увидел.
Привести преподобного Джервингема в гостиницу – вот ее основная задача, пока Торн и Фортескью бросятся вниз на помощь бедной женщине. Невозможно точно предугадать, когда прибудет мистер Лэнгем, но даже если он не станет свидетелем скандала, то точно услышит о нем. И Шарлотта будет в безопасности.
Белла снова поднялась и принялась расхаживать по комнате. Затем остановилась, подумав, что туфли для прогулок по комнате все же лучше бы снять. Табита оставалась на подоконнике, словно на страже, но вдруг ее хвост дернулся. Котята, возможно, почуяв опасность, выглянули из корзины.
Белла прислушалась к двери в гостиную. Дискуссия была достаточно спокойной, видимо, Фортескью все еще был убежден, что разговаривает с герцогом Айторном.
Стук в дверь, выходящую в коридор, заставил ее вздрогнуть. Но это была всего лишь служанка с подносом ужина и тарелкой для Табиты. В этот момент Белла поняла, что чертовски проголодалась. Ее тело подсознательно требовало еду, чтобы набраться сил для дальнейших действий? Белла уже наполовину расправилась с мясным пирогом, когда услышала, что в зал к судьям пришли женщины.
Белла представила, как они карабкаются на низкий подоконник. Интересно, какие наряды выбирают шлюхи для таких случаев?
Высокие голоса женщин теперь звучали в унисон с мужскими. Еще один смешок Огастуса, почти такой же пронзительный.
Но затем внизу стало тихо. Лишь изредка раздавался шум, возможно, свидетельствующий об успехе или разочаровании. Неужели они начали свою игру в кости?
Белла отпила немного вина, пытаясь представить, что там происходит.
Сколько времени потребуется, пока они дойдут до нужного состояния?
Как долго Фортескью еще пробудет здесь?
Женские голоса иногда звучали пронзительно, но казались вполне веселыми.
Возможно, на этот раз судьи ведут себя по-другому.
Возможно, их план не сработает.
И в этом случае им придется остаться и попробовать еще раз…
Нет, она не должна быть такой эгоисткой. Она видела, как Огастус злоупотребляет своей властью судьи. Она знает его характер. Его необходимо остановить! Сейчас, сегодня же ночью!
Затем она услышала крик, и совсем невеселый. Не тот крик, который можно было бы принять за сигнал, но достаточный, чтобы Белле захотелось броситься на помощь женщине. Она вспомнила о своем пистолете и сделала шаг к саквояжу. Но затем заставила себя остановиться. Нельзя испортить все необдуманными действиями. Даже услышав новый взрыв мужского смеха, Белла сумела побороть себя. Не в этот раз!
Они подбадривали друг друга – по какому именно поводу Белла даже знать не хотела. Не все женские крики были от боли. Они смеялись так же, как и мужчины. Однако голоса мужчин, особенно пронзительное ржание Огастуса, были абсолютно мерзкими.
Затем она услышала звук от удара хлыстом. Его невозможно было спутать с чем-то другим. Дважды. Трижды. Далее последовал новый вид крика, умоляющий.
Разве это не было сигналом? Почему Торн ничего не предпринимает?
Затем снова удар хлыста и душераздирающий крик.
Должно быть, так оно и есть!
Сквайр Тороугуд проревел:
– Заткнись, тупая шлюха! – и Белла услышала, как Торн в соседней комнате что-то воскликнул. Затем его быстрые шаги, как он сбегает вниз.
Белла схватила свечу настолько быстро, что та чуть ни потухла. Она осторожно поднесла ее к окну и помахала ею. В ответ мигнул и погас фонарь вдали – Колли Барбер был уже в пути.
Она надела туфли и побежала вслед за Торном, настигнув лорда Фортескью у подножия лестницы. Торн же был уже у двери в зал на первом этаже.
В холле гостиницы стояли несколько мужчин, явно вышедших из пивной – с кружками в руках. Они были встревожены криком, но, по всей видимости, не горели желанием вмешиваться.
– Судьи… – Прозвучавший голос больше походил на змеиное шипение.
Снаружи, на улице, кто-то закричал:
– В «Олене и кролике» совершено убийство. Убийство! – Это заявление должно было заставить всех, кто находится в пределах слышимости, срочно прибежать.
Белла с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться с мрачным удовлетворением.
Она наблюдала, стоя на третьей ступеньке лестницы, как Торн распахнул дверь. Лорд Фортескью выглядывал из-за его плеча, высунув голову вперед, насколько мог.
С такой высоты Белла могла заглянуть Торну через плечо и увидела обнаженную женщину, лежащую на длинном столе среди остатков ужина судей и игральных костей. Волосы цвета красного дерева доходили до ее ягодиц.
Она увидела, что Тороугуд пристально смотрит на Торна, и его лицо побагровело от ярости.