Герцог и я

Дафна снова отвернулась к окну. Наступило молчание. Саймон неотрывно смотрел на нее и думал, что поступил глупо, отдаляя на целые сутки первую брачную ночь. Зачем? Ведь он так жаждал ее, а теперь, когда его мечты сделались реальностью, сам отодвигает час их осуществления. Но не станет же он воплощать свое давнее желание в какой-то жалкой придорожной гостинице, пускай даже не худшей из всех прочих постоялых дворов и таверн. Дафна заслуживает лучшего. Их первая ночь должна запомниться ей как нечто особенное – и по сути, и по атмосфере по фону, на котором все произойдет…

Опять она что-то говорит, а он не может вникнуть в смысл.

– Это хорошо, – сказала она.

Что «хорошо»? Черт возьми, он больше не будет ее переспрашивать! Хватит! Чтобы снова нарваться на учительский тон? Подождем, пока сама разъяснит.

И она не замедлила это сделать:

– Хорошо, что мы проведем ночь не в карете.

На это уже можно ответить.

– Дороги сейчас не вполне безопасны в темное время, – сказал он, забывая, что совсем еще недавно собирался ехать прямо в Клайвдон без ночевки в пути.

– Неужели? – вежливо удивилась она.

– Кроме того, мы ведь проголодаемся.

– О, конечно, – ответила она с большим воодушевлением.

А он, в который уже раз изменив свое намерение, решал сейчас дилемму: ждать остановки в гостинице или овладеть ею прямо здесь, в экипаже? В этом ведь тоже будет что-то необычное, запоминающееся. Разве нет?..

Но почти сразу пришел к выводу, что от последнего варианта следует отказаться, и, успокоившись, сказал:

– У них вкусная еда.

Она повернулась к нему всем телом.

– Вы уже говорили об этом, Саймон.

Кажется, она опять позволяет себе насмешку?

Он поерзал на сиденье и потом решительно заявил:

– Пожалуй, вздремну немного.

Ее темные глаза удивленно расширились:

– Прямо сейчас?

Он нетерпеливо кивнул:

– Возможно, я опять повторюсь, но, если не ошибаюсь, мы с вами уже оба отметили, что сегодня весьма длинный день. Попробую его немного сократить.

– О, конечно, – согласилась она. – И вы сможете уснуть в движущейся карете? Когда она так подпрыгивает?

Он пожал плечами:

– Я могу засыпать при любых обстоятельствах: научился в своих странствиях.

– Как я вам завидую, – вздохнула она. – Для этого, наверное, требуется особый талант.

– Вы правы, – едко заметил он. – Такие люди наперечет.

И с этими словами закрыл глаза и не раскрывал их на протяжении последующих двух с лишним часов.

Однако Дафна, время от времени наблюдавшая за ним, все больше утверждалась в мысли, что Саймон значительно преувеличил свои возможности – в смысле умения засыпать в любой ситуации. Во всяком случае, в данной обстановке, подозревала она, и в течение данного времени он ни на минуту не погружался в сон. Она была уверена в этом.

Почему? Да потому что замечала, как он реагирует на каждое ее чуть заметное движение, каждый вздох – как шевелится его подбородок, вздрагивают веки, пробегает легкая дрожь по телу.

Ее удивляла, даже восхищала его стойкость: как мог он на протяжении нескольких часов играть роль спящего? Какой незаурядный артист! Она пробовала делать то же самое, но выдержала не больше минут пятнадцати-двадцати.

Временами ей хотелось нарушить этот фальшивый сон, разоблачить притворщика, но восхищение его упорством и умением останавливало ее.

В конце концов она, неподдельно зевнув, повернулась к окну кареты и уставилась в него.

Оранжевое яркое солнце огромным апельсином висело на западе и довольно быстро теряло свою округлую форму, постепенно исчезая за линией горизонта.

Если Саймон в очередной раз не передумал и они остановятся на ночлег в гостинице, то это, видимо, должно произойти уже совсем скоро: ведь он говорил – к концу дня. Значит, вот-вот они переступят порог придорожного постоялого двора «Заяц и гончая», где будут ужинать, а потом… Потом будет ее первая ночь с мужчиной, после которой она станет женщиной. Но что это означает, как происходит? Мать не удосужилась… постеснялась объяснить. Быть может, мать была права и лучше не говорить на эту тему? У каждого человека свои чувства, свой опыт…

Господи, ну довольно же думать об этом, когда вокруг такая красота – так прекрасен закат, окрасивший небо, зелень, поля и холмы!

Кроме того, она ведь не одна в карете: рядом ее муж, тот, о ком она так мечтала. Правда, он спит, вернее, притворяется, что спит, а это уж совсем никуда не годится! Она не хочет… не может быть сейчас одна!

– Саймон! – позвала она негромко.

Он не ответил. Даже не пошевелился.

– Саймон!

Уголок его рта дрогнул. На лбу образовалась легкая морщинка. Все равно Дафна готова была спорить на что угодно: он не спит и все слышит. Просто раздумывает, продолжать ли играть свою роль.

– Саймон!

На этот раз она не ограничилась словами, а позволила себе слегка толкнуть его в плечо. Пожалуй, даже не слегка, а так, что даже если он и в самом деле спал, то неминуемо должен был проснуться.