Геннадий Зюганов

Выступая на заседании Государственной Думы 7 сентября 1998 г., Зюганов вновь подтвердил ранее сформулированные позиции относительно повторно выдвинутого Черномырдина. Он сказал, что предлагаемая правительственная программа будущего не имеет.

Как можно предлагать сначала включить денежный станок и обесценить вклады, а затем установить экономическую диктатуру? Поскольку экономической диктатуры без политической не бывает, значит, будут распущены демократические институты власти. Свободный рынок и экономическая диктатура одновременно — это какая-то «костяная яичница», ибо одно другое просто исключает. Юридически назначение Черномырдина тоже нелегитимно, ибо конституционный суд даст свое заключение о невозможности назначения временно исполняющего обязанности премьера Правительства не из состава Правительства.

Наконец, Зюганов отметил и нравственный момент: «Неужели в Думе может получить поддержку человек, который оплевывает советскую историю? Всю историю огромной и великой страны? Если он перечеркивает все, что создано народом, включая Великую Победу и великие стройки. Ведь и нынешний Газпром создавала советская власть. А вы эту трубу направили в одну сторону — в сторону своих интересов, вместо того чтобы она работала в интересах государства».

Результаты голосования оказались, в принципе, теми же, что и раньше, если не считать переметнувшейся фракции ЛДПР в составе 48 депутатов. Всего за Черномырдина проголосовало 137 депутатов — 30,5 %. Учитывая решимость Думы второй раз не опозориться, как в случае с Кириенко, это означало последний звонок. Дума была готова к роспуску, тем более что до конца срока ее полномочий оставался всего год и насильственный разгон ее только увеличивал бы шансы многих депутатов как «жертв насилия» на переизбрание на второй срок без проблем. Кроме того, все понимали, что в условиях финансового кризиса планировать новые выборы — это по меньшей мере несерьезно. Это понимало и антикоммунистическое окружение Ельцина в Кремле.

Ельцин твердил: «Пока Черномырдин не откажется — я его не отдам». Черномырдин заявлял: «Пока Президент не прикажет — я не откажусь». Примаков говорил: «Свадебным генералом я в жизни не был, а уж свадебным болваном не буду тем более». Лужков отрицательно реагировал на намеки на премьерство Маслюкова. Лебедь высказывал сомнения по поводу Лужкова. Зюганов и Селезнев, естественно, симпатизировали Маслюкову, но понимали, что один Маслюков «под Ельциным» ничего не сможет сделать.

В кремле начались длительные консультации по поводу кандидатуры нового премьера. Обсуждалось пять кандидатур: Примаков, Геращенко, Строев, Лужков и коммунист Маслюков. Селезнев беседовал с дочерью Президента Т. Дьяченко, которая настаивала на кандидатуре Черномырдина. Женщины из фракции КПРФ встречались с женой президента Наиной Иосифовной, которая склонялась к кандидатуре Лужкова.

На Черномырдина оказывали давление не только оппозиция, но и его окружение, включая собственную фракцию «Наш дом — Россия». Черномырдин был глубоко уязвлен и с большим трудом согласился, представив это как собственную добрую волю. Самоуверенный сановник уже больше не скрывал своей ненависти к Думе, стал запугивать страну «Мюнхеном», революционным синдромом. Выяснилось, что он никакого политического согласия никогда не признавал, вел разговоры на эту тему из тактических соображений.

Два видных представителя Администрации Президента — Ястржембский и секретарь Совета безопасности Кокошин — также выступили в поддержку кандидатуры Лужкова. Ельцин не пошел на усиление политических позиций мэра Москвы, который выступал с критикой экономического курса Правительства. Ельцин решился на смену премьера и вроде бы сделал неожиданный выбор в пользу Маслюкова. По парламентским источникам, это происходило следующим образом. Ельцин вызвал к себе Маслюкова, который был срочно доставлен из швейцарской больницы, и в присутствии Юмашева, Черномырдина и Примакова предложил Маслюкову возглавить Правительство. Маслюков ответил дословно так: «В нынешних условиях, когда общество до конца так и не повернулось в сторону коммунистов, назначение коммуниста Маслюкова премьером будет означать новый раскол в обществе. Сейчас России нужна кандидатура, которая бы устроила и левых и правых. Такой фигурой могла бы стать кандидатура Е. Примакова». Одновременно Маслюков обратил внимание Президента на то, что кандидатура Черномырдина ни при каких условиях не может быть внесена в Думу, ибо наберет минимальное количество голосов. Ельцин помолчал 2 минуты и, обращаясь к Примакову, сказал: «Ну что ж, Евгений Максимович, придется Вам браться». Примаков ответил: «Я вижу, дело зашло в тупик. Я согласен, но при одном жестком условии, если первым замом будет Маслюков и в его ведении будет военно-промышленный комплекс и промышленность». Ельцин согласился.