Где зимовал Ермак?

Многие до сих пор отождествляют прикамских остяков с приобскими остяками-хантами (это присутствует во многих публикациях), которые, как и вогулы, относятся к угорской языковой группе. Но разность культур, жизненного уклада между прикамскими и приобскими остяками и, что особенно важно, отсутствие документального подтверждения о каких-либо миграционных процессах прикамских остяков в северное Приобье подобное мнение отвергают. Эти разные этнические группы, причём обитающие на почтительном расстоянии друг от друга, получили у русских одинаковое название, видимо, из-за какой-то внешней схожести в облике, в быту и, главное, – в некоторой схожести языческих обрядов. Остяки Прикамья, занимаясь в основном охотой и рыболовством, ограниченным пастушечно-стойловым скотоводством, бортничеством и имея очаги примитивного земледелия, по своему бытовому укладу были более близки к северным башкирам, что и не удивительно, так как основной приток тюркоязычных мигрантов шёл в основном именно из северобашкирских земель. К тому же, в XVI веке до принятия российского подданства во второй половине отмеченного столетия, прикамские остяки (возможно, только восточные), как и ближние им уфимские башкиры, были под властью ногайских правителей (в 1572/73-1582 годы прежде ногайская их восточная часть до низовой части реки Сылвы будет находиться под властью сибирского хана). Но в отличие от южных и юго-восточных тюркоязычных соседей – башкир и татар, у которых уже давно господствовал ислам, прикамские остяки, как и их северные и восточные соседи – вогулы (манси), оставались язычниками. В последующее время, с отказом от языческого верования и принятием одной частью остяков мусульманства и другой частью христианства, прикамские (сылвинские) остяки полностью растворятся в среде татарского, башкирского, удмуртского и русского народов. Христианизации части прикамских остяков будут содействовать миссионерская деятельность Трифона Вятского, самих господ Строгановых, разных проповедников Соликамского Вознесенского, Пыскорского Спасо-Преображенского, Успенского (на реке Чусовой) и Осинского Преображенского монастырей. Но основная часть остяков всё же примет мусульманство. Этому особо способствовали массовое бегство в земли прикамских остяков мусульманского населения и их проповедников из разгромленного Казанского ханства войсками Ивана Грозного в 1552- 1557 годы и разгром восстаний волго-вятско-камских инородцев в начальные 1570-е и 1580-е годы.

К сведенью, с конца XVI века, весь XVII век и несколько далее обобщённым словом «остяки» русские называли и многие другие языческие племена Западной и Восточной Сибири, вплоть до Тихого океана и Приамурья – самодийские, тунгусские (эвенкийские), иногда и некоторые другие. К ХХ столетию такое название останется только за современными хантами (хантэ). А в середине последнего ушедшего столетия некогда обобщённое для части языческих племён остяцкое название вообще выйдет из употребления (как и вогульское название мансийцев).

Река Сылва у города Кунгур (Вид с Ледяной горы). Июнь 2013г.

Ко всему этому, народные предания и песни, собранные в первой половине XVIII века Киршой Даниловым и некоторыми последующими исследователями, вплоть до современности, связывают зимовку казаков Ермака до их ухода в азиатскую Сибирь непосредственно на Чусовой. У самого выхода Чусовой из пределов современной Свердловской области (вторичного и окончательного), почти сразу же за устьем значительного правобережного чусовского притока реки Сылвицы (её протяжённость, по «Государственному водному кадастру», составляет 77 км), в Чусовую справа впадает небольшой приток с названием Ермаковка, а сразу за ним возвышается монолитный скальный утёс – камень Ермак. По народным преданиям, именно где-то здесь, а это всего сотней километров выше по реке от самых верхних в те времена строгановских поселений на Чусовой (деревня Калин Луг) и несколько более полутора сотен километров от чусовской столицы Строгановых – Чюсовской слободы (городка), и была зимовка казаков Ермака.

По этому поводу у Кирши Данилова мы находим следующее: «И пошли вверх по Чусовой реке, где бы Ермаку зима зимовать. И нашли они печеру каменку на той Чусовой реке, на висячем большом каменю, и зашли оне сверх того каменю, опущалися в ту пещеру казаки, много – не мало двесте человек; а которые осталися люди похужея, на другой стороне, в такую же оне печеру убиралися, и тут им было хорошо зима зимовать».