Где нет темноты (СИ)

Потяжелевшие от воды грязно-золотые локоны лентами облепили молочно-белую шею и грудь в квадратном вырезе любимого платья Куинни. Тонкая тёмно-синяя ткань с серебряной вышивкой была порвана на рукавах и подоле, демонстрируя глубокие обескровленные раны. Видение разлепило посиневшие губы и обхватило себя руками, как живой замерзающий человек:

— Почему ты не пришла за мной, Тинни? — всхлипнул морок, делая шаг на встречу по гладкой, как зеркало, воде. — Мне было так холодно и страшно.

Тина сглотнула, сцепила зубы так крепко, что стало больно. Она буравила видение полным ненависти взглядом, проклиная всех известных ей из истории тёмных магов, чьи изыскания легли в основу той магии, что творила сейчас этот кошмар, тонкими щупальцами выискивая в памяти узницы все её потаённые страхи.

— Ты не настоящая, — прорычала Тина сквозь зубы. Их разделяло пара шагов и, несмотря на размывающий контуры свет, Тина могла чётко разглядеть каждую рану, видневшуюся сквозь прорехи в одежде, каждый синяк и каждую черту родного лица, превращённого смертью в искажённую восковую маску.

— Тинни, — вновь позвал морок, протягивая вперёд руки. Пара пальцев была неестественно вывернута.

Тина почувствовала, как бегут по щекам злые слёзы. Как под горлом зреет отчаянный крик, готовый сорваться — только разомкни дрожащие губы. Но она упорно сжала их в тонкую линию, прикусывая, чтобы отвлечься хоть на мгновение. Но теперь дрожали не только губы, но и руки, и колени, совсем не той приятной дрожью, что вырвала её на несколько минут из этого не знающего темноты места.

Тина зарычала приглушённо, как больное животное, агрессивно реагирующее на всех, даже на любимых хозяев. Нет, не больное — раненое. Бок будто пронзило копьём, и теперь всё, что она могла — это либо терять кровь, ковыляя прочь, либо броситься вперёд, в слабой надежде искалечить охотника перед смертью.

Сдавленно хрипя, Тина занесла сжимающий монетку кулак и, что было силы, опустила точно меж ключиц видения. Там, где настоящая Куинни носила подаренный сестрой кулон.

В ту же секунду морок рассыпался пылью, забивающей нос и горло. Тина расчихалась, и тут же, не удерживаемые более силой воли рыдания сотрясли её, обессиленно рухнувшую обратно на колени.

— Это происходит в моей голове или на самом деле? — она прислонилась к стене. Её трясло.

— Я слышал, как вы кричали, — голос Тесея раздался совсем рядом, будто они прижимались друг к другу спинами.

— Ох, — слабо простонала она.

— Это нормально. Если держать всё в себе, вам станет хуже. И видения будут приходить чаще.

— Вы просто не смотрите на них, да, — сглотнула Тина.

— И не слушаю.

Тина разжала кулак, разглядывая пятицентовик. Откуда он только взялся у неё?

— Перед отъездом во Францию я подарила сестре кулон, чтобы он оберегал её за меня, — она просунула ладонь с зажатой меж пальцев монеткой через решётку. — Пусть это будет вашим оберегом, — она смущённо покраснела, радуясь, что этого нельзя увидеть с той стороны. — Ерунда, конечно, но… возьмите.

Она опустила монетку в тёплую ладонь.

— Вовсе не ерунда, — отозвался Тесей. — Спасибо. Хм…

— Что? — Тина сжалась в комочек.

— Да так… Не помните, откуда у вас эта монетка?

— Увы.

— Хм, что же… Ох, Моргана…

Сначала Тина не поняла, что происходит, и растерялась. А потом дрожь осознания сковала её хребет, распрямив натянутой струной.

За ними пришли.

Стена не рухнула, но стала почти прозрачной, истончилась, свисала теперь декоративным, идущим складками пологом. И всё же, Тина понимала, что это обманчивое впечатление. Никому не пройти через эту вуаль, кроме её создателя и тех, на кого он укажет.

Декорации изменились. Больше не было глубокого пруда, кафельных стен и всепроникающего песка. Только мягкий свет продолжал струиться с невидимого потолка.

— Беда с этими Скамандерами, — покачал головой Гриндевальд, беспечно вертя в руках стилет. Скрутив руки за спину, Тину удерживал угрюмый мужчина, чьё лицо красовалось на всех розыскных плакатах рядом с Гриндевальдом. Кралл был одного с ней роста, но сильнее, и удерживал профессионально — не вырваться. — За себя они не боятся.

Тесей по ту сторону полупрозрачной стены не шелохнулся. Тина кинула на него короткий взгляд: измождённый вид, мокрые отросшие волосы только подчёркивали впавшие скулы.

— У Альбуса настоящий талант подбирать себе в колоду людей, готовых забыть о себе ради его победы.

Гриндевальд ухмыльнулся, но не презрительно, а с едва уловимой завистью.

— Надо было раньше подбросить вам кого-нибудь, Тесей. Раз уж своей смерти вы не боитесь, — Гриндевальд подошёл ближе, обхватывая подбородок Тины и вздёргивая, вглядываясь в лицо с видом выбирающего борзого щенка из нового помёта аристократа. Всех не вышедших экстерьером — в мешок и в воду. — Вы очень удачно подвернулись мне, мисс Голдштейн, — он отпустил её и отошёл на шаг.