Где я, там смерть

Прямая и бледная, с застывшим, скованным горем лицом, рядом с ним шла жена. Казалось, она не замечает ни репортеров, ни фотоаппаратов, смотря мимо и сквозь них своими изумительными прекрасными глазами, которые неестественно блестели от сдерживаемых слез. У нее был вид только что вышедшей из салона красоты женщины, впрочем, как всегда, когда она выходила из дома. Она была истинной воспитанницей Куртни Мэтчисон, которая, не смотря на то, что природа не наделила ее красотой, всегда умела выглядеть прекрасно. Но ее протеже превзошла ее, потому что, помимо умения выглядеть шикарно и безупречно, обладала еще и красотой.

И сейчас, даже в момент искреннего горя, которое не вызывало ни у кого ни малейших сомнений в его подлинности, она не посрамила свою обожаемую покровительницу, отдавая ей должное своим прекрасным безупречным обликом и не стесняясь подражать ей в том, чтобы оставаться великолепной женщиной в любой ситуации, и в радости, и в горе.

Да, Кэрол как никогда постаралась над своей внешностью, для нее, для Куртни, и только для нее. Куртни никогда бы не простила, если бы она заявилась в такой день, посвященный ей, в ином виде. Куртни учила ее быть красивой. Всегда. Не смотря ни на что. Кэрол хотела, чтобы Куртни знала, что она помнит все, чему она ее учила, и всегда будет такой, какой она хотела бы ее видеть. Что всегда Куртни будет оставаться ее идеалом, ее образцом для подражания. Кэрол так хотелось, чтобы весь мир узнал, что значила для нее эта женщина, и сколько преданности ей она хранила в своем сердце.

Сегодня, на виду у всех, она будет сильной. Потому что этого всегда требовала от нее Куртни. Она этому ее учила. Руки Кэрол дрожали, как в лихорадке. Она боялась. Боялась того момента, когда увидит Куртни в гробу. Боялась, что не хватит сил достойно через это пройти.

Джек крепко сжимал ее трясущуюся руку, как будто хотел передать ей часть своих неиссякаемых сил и мужества, постоянно бросал на нее встревоженные сочувственные взгляды, смотря своими холодными стальными глазами, которые в эти мгновения наполнялись лаской и нежностью. Кэрол не замечала, сколько любви было в его взгляде, поглощенная своим горем. Но невольно взяла его под руку, нуждаясь в его поддержке, когда они входили в просторный зал храма, переполненный людьми. Джек прикрыл теплой ладонью ее кисть, дрожащую на его руке. Кэрол посмотрела на него. Губы его тронула ласковая грустная улыбка, и он невесело ей подмигнул, пытаясь приободрить. Кэрол хотела улыбнуться в ответ, и не смогла. Она прижалась плечом к его плечу, превратившись, наконец-то, в его Кэрол, которая любила его и искала у него защиты и поддержки.

И так они прошли по ковровой дорожке через весь зал в гнетущей тишине и под пристальные взгляды всех присутствующих. Кэрол ничего не замечала вокруг, неотрывно смотря на красивый открытый гроб, который с каждым шагом становился все ближе.

Когда они подошли к нему, Кэрол застыла, с удивлением смотря на Куртни, словно не могла понять, что она делает в этом гробу. Не могла поверить, что это Куртни. Она была красива, так красива, как никогда при жизни, и выглядела совсем молодой. Лицо ее было все таким же строгим и суровым, но в уголках губ Кэрол разглядела застывшую улыбку. Кэрол отстраненно подумала о том, что тоже бы хотела быть такой прекрасной, когда смерть возьмет ее жизнь. Даже теперь Куртни не изменила своим убеждениям и правилам. Быть прекрасной, всегда. Даже мертвой.

И только теперь Кэрол почувствовала, что оцепенение ее проходит, впервые с того момента, когда Джек сказал, что Куртни больше нет, что только сейчас она осознала, что Куртни умерла, увидев ее мертвой, в гробу.

Все вокруг вдруг пошатнулось, и Кэрол почувствовала, как сильные руки Джека придержали ее, и смутно до ее сознания дошло, что это она качается, а не храм. Кэрол повернулась и взглянула на Джека. Медленно, как можно незаметнее для других, она убрала с себя его руки. Руки убийцы. Горячая волна ненависти захлестнула ее, ненависти, смешанной с пронзительной болью. Он увидел это. Он понял. И побледнел.

Они отошли от гроба, и навстречу им выскочил Рэй. Поцеловав Кэрол в щеку, он взял ее за руку и увлек за собой, к отведенным для них местам в первом ряду. Усадив девушку на лавку, он заглянул ей в глаза.

— Как ты, солнышко?