Где я?

Как-то я не подумал об этом сразу, а следовало. Не оскорбить бы его своим поведением. Ну-ка, соберём весь багаж знаний и блеснем манерами.

Я вскочил и, склонил голову.

– Не окажете ли мне честь отобедать со мной? – вкрадчивый голос, но без льстивых интонаций.

Больше смотрите исторических фильмов в детстве, и когда-нибудь вы поймёте, что делали это не напрасно.

– А не много ли себе позволяет этот простолюдин? – с угрозой в голосе заметил один из провожатых Харальда, обращаясь к другому. – Какая у тебя может быть честь, рвань?

Оказывается, его спутники и не подумали идти в трактир, а с любопытством ждали дальнейшего развития событий. Они совершенно не стеснялись говорить в таком тоне, чувствуя свою силу и безнаказанность, – меня окатила волна презрения и брезгливости.

Что ж, урок на будущее – не зря говорят, что встречают в основном по одежке.

Харальд успокаивающе поднял руку, заставив замолчать обоих.

– Господа, я угощаю.

Официант, или как там его по-местному, мгновенно сориентировался и по моему знаку уже тащил к столу поднос с горой разнообразной снеди и ещё двумя пузатыми кружками пива. За ним семенила миловидная девчушка с бутылкой из дымчатого стекла – трактирщик сообщил по большому секрету, что Харальд предпочитает именно Синюю Лозу.

Мое гостеприимство обошлось недешево. Угощения обойдутся мне в один золотой, но я надеялся, что вложения окупятся. В конце концов, у меня останется ещё четыре монеты и, если дело не выгорит, я всегда успею спустить наличные на разные нужные настоящему мужчине вещи. Перед смертью.

– Ого! – воскликнул второй, дружески пихая приятеля в бок. – Похоже, тебе сегодня придётся взять свои слова назад, дружище! Как всегда, твой язык обгоняет мысли.

Но, несмотря на веселый тон второго и недовольное сопение первого, они оба так и не сдвинулись с места. Субординация во всей красе. Мысли я читать не умел, зато с облегчением почувствовал изменения в настрое – обоими завладело легкое любопытство. Харальд же все также молча меня разглядывал, пока обслуга споро накрывала на стол. Похоже, на него мое представление не произвело должного эффекта. Он бросил довольно равнодушный взгляд на исходящие соком куски мяса и аккуратно сложенные горки овощей.

– Вы думаете, друзья, нам стоит принять предложение этого человека? – бросил он назад, не отводя от меня глаз.

– Вообще-то нас давненько не угощали, – неуверенно проговорил второй.

– Сразу видно, что человек постарался. Эти рёбрышки прямо просятся в мой пустой желудок. Надоело питаться кашей, – с надеждой в голосе заметил первый.

– Когда это ты питался кашей, Жак? – Харальд недоверчиво оглянулся.

– А всё равно надоело, – обиженно буркнул тот, кого назвали Жаком.

– Эй, хозяин! – негромко позвал Харальд, и к моему удивлению лысый, полный мужчина, все время торчавший за стойкой, материализовался у него за спиной. Портал у него тут что ли? Он ведь и не смотрел в нашу сторону. Да что говорить, нас тут и видно не должно быть, с его места: стойка внутри, а мы снаружи. Вот ведь чуйка у человека! – Мой столик свободен?

– Как же может быть иначе? Уже давно все готово, господин Харальд, – прострекотал он. – Вот решил лично вас встретить.

– Молодец, – похвалил его тот. – Перенеси-ка весь этот пир на наш стол. Не к лицу на самом проходе трапезничать.

Оба сопровождающих обрадованно закивали и, не дожидаясь нас, исчезли в трактире.

– Жак всегда был не дурак насчёт пожрать. Особенно за чужой счет, – прокомментировал Харальд их поспешное исчезновение. – Давно тут сидишь?

С помощника священника словно слетела маска. Над его головой распахнулся бледно-зеленый зонтик. Такого цвета и формы ауру мне ещё не доводилось встречать. Зелёный – хороший цвет, он поблескивал спокойствием и теплом. Дружба? Нет, скорее, лёгкая симпатия, не более того. У нас не было времени свести более тесное знакомство.

– Часа два, как только закончилось занятие, – я не мог решить, как к нему обращаться, поэтому использовал обезличенную форму. Надеюсь в дальнейшем подскажет случай.

– При людях я для тебя господин Харальд, – мысли он мои прочитал что ли? – Один на один лучше без званий. Для меня мир господ и слуг слишком давно остался в прошлом. Мой дом теперь – это Орден, господа остались за его стенами.

– Договорились!

Мы вошли в трактир, окунувшись в целое море запахов.

Мимо нас пронеслись трое шустреньких пацанят, застолье на моих глазах с удивительной скоростью перемещалось в глубь трактира. Несколько секунд спустя я понял, почему Харальд предпочитал свой собственный столик. Это была целая отдельная комната около десяти квадратных метров, возможно, больше. Почти все ее пространство занимал исполинских размеров стол, который живо заполняли моим угощением. Кстати, на этом аэродроме мой пир на весь мир смотрелся откровенно скудно. Я как-то раз видел стол, накрытый на двенадцать персон, с одной-единственной вазочкой оливье посередине. Может, я и преувеличиваю, но выглядело весьма похоже.