Где я?

Как только подчинённые исчезли из помещения, Харальд мрачно на меня посмотрел. Все его благодушие как рукой сняло. Облачко над его головой стремительно серело, покрываясь колючками и наростами.

– Ты, Иан, – он впервые назвал меня по имени, но ничего хорошего в этом не было, – конечно, можешь сходить и послушать бредни, выжившего из ума человека. Я даже не собираюсь тебе это запрещать. Зачем? Просто не советую придавать его словам какое-то особенное значение. Пользы от его речей точно не будет.

Он рывком поднялся из-за стола.

– А хочешь бесплатный совет? – Харальд оглянулся, обдав меня вдруг внезапно позеленевшими брызгами своей ауры. – Не ходи к Маркусу. В своё время отец Тук сам тебе все расскажет.

Он также резко развернулся и вышел из комнаты, а через несколько секунд хлопнула тяжёлая входная дверь.

Я задумчиво отхлебнул пива. Это вот что сейчас было? И не о бесплатных советах речь. Я все равно наведаюсь в этот подвал, чтоб его завалило со всеми мудрецами вместе. Я про зелень эту непонятную. То сидел злился на раздолбаев-подчиненных и на меня, досада и раздражение разве что в лужу под ним не собрались, а то вдруг «вот тебе бесплатный совет, приятель». Меня такие перепады настроения больше всего на свете пугают. С чего бы я стал ему вдруг приятелем? Уж не из-за пары бутылок вина.

И почему вдруг такое внимание к летописцу? Ведь ясно же, что не из-за языка меня к нему не хотят подпускать. То ли в курсе он чего-то лишнего, ненужного. То ли есть у него какой-то пунктик, который мне раньше времени знать не полагается. Или наоборот. Ну как же, не думай о белой обезьяне. Как вы считаете, пойдёт человек хотя бы одним глазком посмотреть на чудо, если ему постоянно твердят, что нельзя? Вот и я о том же. Отец Тук не дурак, может и какую-нибудь комбинацию придумать позаковыристее. С тройным обратным смыслом и разными хитрыми условиями.

– С вас два золотых, – прервал мои мысли голос мастера Фрода.

Его дородная фигура застыла в дверях, окутывая все вокруг аурой, которая прямо-таки сочилась алчностью и предвкушением. Надежда, насмешка и еще целый букет ощущений обрушились на меня, мешая моим раздумьям.

– Да вы с ума сошли, почтеннейший, – я округлил глаз. – Целых два золотых?

Трактирщик не уловил сарказма, продолжая с надеждой пялиться на мой пояс. Вот зараза, даже приметил место, где у меня хранятся наличные. Сканер у него встроен что ли?

– И это я ещё вас жалею, – доверительно сообщил он мне. – Вон вы весь в обносках, а приходится кормить таких людей.

При словах о «таких людях» мастер Фрод умильно закатил глаза, я так и не смог понять, что он имеет в виду «таких богатых» или «таких прожорливых».

– Жалеешь, значит, – развеселился я, простодушию этого человека можно было только позавидовать. – Тогда пожалей меня и вспомни, о чем мы договорились.

Трактирщик старательно наморщил лоб, загибая пальцы на левой руке. Чего там думать? Договор состоял из одного пункта.

– Обед на четверых, – наконец выдал он, даже покраснев от натуги. Не зря говорят, мыслительный процесс иногда забирает больше энергии, чем тренировка.

– И о какой сумме мы договорились? – я выжидающе на него смотрел.

– Золотой, – неуверенно пробормотал мастер Фрод. И тут до него дошло, к чему я клоню. – Но речь шла об одной бутылке вина! И Жак со своим дружком сожрали вдвое больше, чем обычно! А пива они сколько выдули? – он раздвинул руки, показывая размер выпитого. Я прикинул, что с таким размером нам четверым не справиться и за неделю. – Это ж уму непостижимо!

Трактирщик продолжал бурно возмущаться. Ещё бы, мало того, что от него уплывают вожделенные два золотых, так ещё, похоже, он только что покормил нашу компанию задарма. У него в голове не укладывалось, что его могли так надуть. И кто? Жалкий оборванец, который, правда, не задумываясь, хотел выложить золотой за обед.

Судя по цвету ауры, трактирщик был возмущён до глубины души, он обиделся, чувствуя себя оскорбленным. Причём, корил в этом в основном себя – во всяком случае ничего, кроме обиды, я не слышал.

Ко мне он в целом относился скорее пренебрежительно, и сейчас проклинал себя за излишнюю доверчивость и за чрезмерное желание нагреть руки за счет простака, в чьи ряды он записал меня с первого взгляда.

– Мастер Фрод, – мне не хотелось портить отношения с человеком, который в общем-то в самом начале пошёл мне навстречу. – Один золотой – для меня практически неподъемная сумма, за которую мне ещё придётся держать ответ перед родителями. Но я был вынужден пойти на такие траты. Если они узнают, что я истратил все, дома мне можно не появляться.

И почему я всегда упускаю из виду свой нынешний возраст? Всегда можно сослаться на неопытность и родителей, которые где-нибудь там только и ждут возвращения непутевого сына. Причём, у отца явно припасен ремень для подобного случая. Надеюсь, этот язык трактирщику намного понятней, чем обыкновенное «нет денег». Так и выставить может, чего доброго.

– Но, в случае чего, я всегда знаю, куда следует идти обедать с хорошей компанией, – слегка подсластил я пилюлю.