Где я?

Думаете, у меня появилась стабильность? Как бы ни так! Все, что мне досталось, это отсрочка в пять дней, которую выплюнул из себя отец Тук, когда понял, что любая попытка заговорить о деле вызывает у меня ступор и напрочь лишает дара речи. А как ему объяснить, что мой экспериментальный лингвистический аппарат намертво заклинивает, стоит собеседнику завести разговор о делах? Опытным путём удалось определить, что основная сложность заключается в употреблении терминов. Следом идут названия. При этом система вырубается полностью, включая и обычную речь. Я превращаюсь в рыбу, выброшенную на берег. Ну или становлюсь дедушкой без кислородной подушки.

Кому придет в голову, что разработчики подложат такую свинью? Оставалось напоследок увидеть синий экран смерти и кучу непонятных закорючек. И все, считай, в этой жизни я повидал максимум.

Переговоры на высочайшем уровне, к счастью для меня, просто перенесли. И то только потому, что моя более чем скромная персона священникам была для чего-то нужна. Не берусь судить о степени этой нужды, но кое-какие признаки говорили, что без меня не обойтись, именно поэтому меня выпустили из темницы. Иначе все закончилось бы грустно. Так что ещё целых пять дней! За это время я должен пополнить свой словарный запас настолько, чтобы не попасть впросак при разговоре со священником, и у меня были мысли на этот счет. Единственное, чего я не мог ни понять, ни признать: зачем было выкалывать глаз?!

С пивом, кстати, пора завязывать. Три кружки – для меня перебор. Пока в голове алкоголь действовал лишь как успокоительное, но стоит мне хлебнуть лишнего, и пиши пропало. Поэтому придётся пока притормозить с пенным напитком, меня ждёт тяжёлая работа, которую я пока не знаю, как выполнить.

Первая кружка быстро показала дно, и расторопный парень в засаленном переднике мгновенно заменил ее на такую же, но с горой свежей пены. На ней я сегодня и остановлюсь. Как они чувствуют желания посетителей? Ведь я даже не смотрел в его сторону – пиво оказалось лёгкое и свежее, в голове почти не шумело. Одним словом, в эту минуту я был счастлив.

Трактир понемногу начинал заполняться. Бизнес-ланч тут вряд ли практиковался, люди просто шли почесать языками за кружкой пива. Моя позиция на входе была выбрана не случайно: так я мог наблюдать за посетителями, не привлекая внимания. А что ещё делать тому, кто сидит лицом ко входу? Глазеть на жаждущих припасть к полам плаща Бахуса. Интересно, пиво можно отнести к виноделию или у этого напитка свои покровители?

Наконец на площади показался тот, ради кого я вот уже два часа растягиваю свою порцию. Харальд неторопливым шагом вышел из ворот монастыря и направился прямиком в трактир, на веранде которого я его поджидал. Его сопровождали двое не слишком пафосно одетых мужчин, оживленно о чем-то спорящих, активно помогая себе руками. По виду Харальда можно было сказать, что тема ему как минимум набила оскомину и участие в разговоре он принимать не собирается.

Дело в том, что пару часов назад я встретил Оррика и в довольно энергичной форме вызнал у него, где имеет обыкновение обедать личный помощник священника. Воин недолго сопротивлялся, – видно, ему не слишком пришлась по душе моя назойливость, – и довольно быстро мне все рассказал. Оказалось, самым популярным заведением у монахов, которые принципиально не пользовались монастырской кухней, был трактир, расположенный прямо за стенами обители. Никакой претензии на оригинальность: трактир назывался «У Ордена». У меня до сих пор не было случая сравнить, но теперь я вынужден признать, что пиво в трактире подавали отменное.

Харальду, наконец, надоело выслушивать слишком эмоциональные выступления своих спутников, и я тотчас убедился, кто из троицы главный. Хватило одной брошенной фразы, и оба спорщика благоразумно заткнулись, все еще с улыбками поглядывая друг на друга. Беспрекословное подчинение двух здоровых мужчин, вооружённых короткими мечами и ножами, торчащими из-под курток, очень напоминающих гусарские из-за обилия перевязей, говорило само за себя: Харальд пользуется немалым уважением.

Все вместе они слегка напоминали трех мушкетёров, тем более, ситуация и впрямь смахивала на роман Дюма с той лишь разницей, что я, в отличие от Д'Артаньяна, никого оскорбить пока не успел и дуэль мне не назначали. Впрочем, зная мою феноменальную удачливость, ни в чем нельзя быть уверенным. Ещё, как говорится, не вечер.

Харальд меня заметил. На его лице промелькнула дежурная улыбка, я вежливо ответил таким же образом. Он явно догадался, кого я здесь жду, поэтому бросил своим сопровождающим пару слов и зашагал ко мне. При этом аура ни на секунду не выдавала его чувств. Вот уж кто воспринимал меня мебелью, так это он. Глупо сердиться на стул.