Где апельсины зреют

— Подимъ что-нибудь такое, чмъ онъ не славится.

— Ну, барашка съ макаронами.

— Ой! Какъ только въ макаронное царство въхали, только баранину съ макаронами и димъ, проговорилъ Конуринъ. — До смерти надола!

— Креветки, крабы…

— Тьфу, тьфу! Это тоже не купеческая да. А вы вотъ что: нельзя-ли русскую селяночку изъ ветчины на сковородк приказать изобразить, да дутые пироги? Можетъ быть вамъ по знакомству и сдлаютъ.

— Нтъ, этихъ блюдъ вамъ во всей Италіи не сдлаютъ. Глаза вытаращутъ отъ удивленія, если скажешь про пироги или про селянку.

— Ну, бифштексы. Бифштексы можно?

— Можно. Это англичане дятъ.

— Что англичане дятъ, то можно, а что русскіе, того нельзя. Что за счастье такое англичанамъ?

— Да вдь русскіе очень мало посщаютъ Италію, а англичане толпами осаждаютъ Неаполь и островъ Капри. Смотрите, сколько ихъ сегодня детъ.

— Голубая вода! Голубая вода! закричала Глафира Семеновна, смотря за бортъ парохода. — Николай Иванычъ, смотри, какая бирюзовая вода.

Николай Ивановичъ и Конуринъ подскочили къ борту. Пароходъ проходилъ мимо высокой отвсной скалы, какъ-бы выростающей прямо изъ моря.

— Фу, ты пропасть! Дйствительно, голубая вода и даже въ прозелень… сказалъ Конуринъ. — Подсиниваютъ ее чмъ, что-ли? спросилъ онъ контролера.

— Что вы! Да разв это можно? улыбнулся тотъ.

— Э, батюшка, иностранецъ хитеръ. Это не нашъ братъ русскій вахлакъ. Иностранецъ и подсинитъ чтобы подиковинне казалось и на эту диковинку изъ чужихъ краевъ ротозевъ къ себ заманить.

— Да нтъ-же, нтъ. Никто здшнюю воду не краситъ. Эта вода ужъ такого свойства. Тутъ отсвтъ скалъ и голубаго неба играетъ роль. Погодите, черезъ полчаса будетъ такъ называемый голубой гротъ и тамъ вы еще боле синюю воду увидите.

— Ахъ, да, да… Непремнно надо посмотрть этотъ голубой гротъ… заговорила Глафира Семеновна.

— А вотъ мы около него остановимся, я васъ усажу въ лодку съ надежнымъ гребцомъ и вы отправитесь въ него, сказалъ контролеръ. — Это потрясающее зрлище. Нигд въ цломъ мір нтъ ничего подобнаго.

— А не опасно? спросилъ Конуринъ.

— Что-же тутъ можетъ быть опаснаго! отвчалъ контролеръ. — Смотрите, море какъ паркетъ. Тишина…

— Впрочемъ, и то сказать, на огненную гору Везувій третьяго дня лазали, такъ ужъ чего тутъ!..

— Надо только поспшить во время морскаго отлива въхать въ этотъ гротъ и во время отлива выхать, а то при прилив можно тамъ на долго остаться.

— Ой! Какъ-же это такъ? Тогда Богъ съ нимъ и съ гротомъ, проговорилъ Николай Ивановичъ.

— Не безпокойтесь, не безпокойтесь. Пароходъ подойдетъ къ гроту именно во время отлива и гребецъ и ввезетъ и вывезетъ васъ безъ задержки.

— Послушайте… Подемте и вы съ нами. Съ вами все-таки не такъ страшно… упрашивала контролера Глафира Семеновна.

— Съ удовольствіемъ-бы, сударыня, но я по обязанностямъ службы долженъ быть на пароход.

— Боюсь, право боюсь хать. А ежели мы не успемъ выхать изъ грота и наступитъ приливъ?

— Успете. Времени много. Лодочникъ опытный. Каждый день на этомъ дл.

— Ну, а ежели-бы не успли?

— Тогда придется остаться въ грот до отлива на нсколько часовъ.

— Въ потемкахъ? Бр… Фу! Страшно!

— А вотъ увидите, какой въ этомъ грот особенный фосфорическій свтъ.

— Да вдь задохнуться можно.

— Не бойтесь пожалуйста. Голубой гротъ — это все равно что большой залъ съ куполомъ. Зрлище потрясающее.

— Николай Иванычъ, ужъ хать-ли намъ въ гротъ-то?

— Непремнно надо. Чего ты боишься! Ты за меня держись.

Конуринъ покрутилъ головой.

— Надо все-таки для храбрости еще коньяку выпить. Господинъ землякъ! Скомандуй-ка! обратился онъ къ контролеру.

— Нтъ, нтъ. Съ пьяными я ни за что не поду! воскликнула Глафира Семеновна.

Пароходъ убавлялъ ходъ и давалъ свистки.

— Голубой гротъ… Подъхали. Идите скорй къ трапу и я рекомендую вамъ опытнаго лодочника, проговорилъ контролеръ и бросился съ верхней палубы внизъ.

Ивановы и Конуринъ тихо послдовали за нимъ. Глафира Семеновна была блдна и крестилась.

LXVII

Около пароходнаго трапа вверху толпились пассажиры всхъ національностей и по одиночк сходили по лстниц, чтобы помститься въ цпляющіяся за пароходъ маленькія лодочки, дабы хать осматривать Голубой гротъ. Гребцы, переругиваясь между собой, принимали пассажировъ и отчаливали отъ парохода. На палуб парохода была страшная суматоха. Вс старались какъ можно скоре попасть въ лодку, дабы подольше пробыть въ грот до морскаго прилива. Слышались итальянская, французская, нмецкая и всего больше англійская рчь. Даже всегда медленные въ своихъ движеніяхъ и флегматичные англичане — и т суетились, проталкиваясь къ лодкамъ. Англичанинъ въ клтчатомъ шотландскомъ костюм и шапочк, кром бинокля, барометра, фляжки и баула, перекинутыхъ черезъ плечо на ремняхъ, имлъ при себ еще плетеную корзинку съ ручкой. Въ корзинк лежала масса маленькихъ коробочекъ съ надписями на нихъ краснымъ карандашомъ.

— Спускайтесь, спускайтесь скорй и садитесь въ лодку вотъ съ этимъ старымъ гребцомъ. У него хоть одинъ глазъ, но онъ опытне другаго двухглазаго и маракуетъ немножко по французски, сказалъ Ивановымъ и Конурину контролеръ, проталкивая ихъ на лстницу.