Гарри Поттер и Тайный грех

Гарри знал, что убирает он хорошо. Возможно, сказывалась дрессировка тети Петуньи, а может, это был его единственный талант. В глубине души это его огорчало — навряд ли можно было ставить себе в заслугу хорошо выскобленный пол и добросовестно вычищенные кресла. В последнее время молодой человек чувствовал, что уборка кинозала почти полностью для него обесценилась: его руки, уже огрубевшие и шершавые от хлорамина и перекиси, были нужнее там, в Лондон Бридж, где нельзя начать операцию, пока он, или Луна, или Хагрид не уничтожат невидимых и коварных бесов инфекции.

Тем не менее, нехитрая уборка в кинотеатре давала юному евангелисту возможность думать о чем-то своем, и, привычно размахивая ярко-зеленой пластиковой метлой, Гарри мысленно беседовал с профессором Снейпом: его целиком и полностью захватило желание ответить на вопрос «Добр ли Бог, если...» Все умопостроения, кропотливо воздвигнутые до операции, рухнули. Записи, сделанные накануне вечером, казались теперь лживыми и надуманными, такими, как его жалкая утренняя молитва. Несмотря на пережитый в операционной ужас, Гарри не мог принять мысль о том, что Бог — зол и несправедлив. Где-то есть ответ на этот вопрос, есть причина, по которой страдают и умирают люди, думал он, выковыривая из подлокотников велюровых кресел невесть откуда взявшиеся окурки. Юный евангелист понимал, что профессора не удовлетворит пересказ нравоучительной истории о первородном грехе, — мистер Снейп должен услышать его, Гарри Поттера, версию о происхождении страдания. Господь не может быть виноват, Господь — совершенен, прекрасен и добр. И если вершится зло, то не Его, Господа, в том вина. Все черные реки бед человеческих текут из одного источника, имя которому Дьявол.

Гарри все время посматривал на часы: в четыре он обещал быть на Ноттинг Хилл, и, как отчаянно ни кричала в нем совесть христианина, юноша не мог думать о чем-то другом — он хотел видеть человека, захватившего его мысли, сны и воображение. Юный евангелист старался не докапываться до причин. Мысль о спасении души Северуса Снейпа не оставила Гарри. В конце концов, любил ведь Христос апостола Иоанна более других своих учеников. Он любит мистера Снейпа евангельской любовью, а бесовские желания и победа над ними — дело терпения и неустанных молитв, думал юный христианин.

К сожалению, до четырех еще было далеко, и в полдень было намечено собрание у миссис Макгонагалл. Покончив с работой, юный евангелист помылся над ржавым умывальником с вечно ледяной водой и призадумался над выбором одежды. Выбор был смехотворно невелик и потому много времени не отнял — Гарри надел все те же джинсы родом из Литтл-Уингинга и черную футболку. После многочисленных стирок ворот футболки понуро обвис, и Гарри с неудовольствием посмотрел в зеркало на свою шею — тонкую и совершенно, с его точки зрения, не мужественную. Увы, Господь благословлял шеей борца далеко не всех желающих.

Вздохнув, Гарри вынул из-под матраца и разложил по постели свое богатство — двести пятьдесят фунтов. Двадцать пять из них законно принадлежали Богу — обкрадывать Отца Гарри считал ниже своего достоинства. Тридцать фунтов еженедельно поедала подземка, на семьдесят он рассчитывал прокормиться — недавно юный христианин обнаружил, что в универсаме на Бэйсуотер перед самым закрытием можно купить сэндвичи всего лишь за двадцать пенсов. Днем к сэндвичам подступиться было нельзя — их стоимость была не меньше двух или трех фунтов. Оставалось сто двадцать пять.

В уши ворвался крик доктора Люпина: «Что значит, нет мобильного? Вы что, отшельник с Гималаев?» И тут же другой проникновенный голос — пастора Дамблдора: «Объединим наши усилия в богоугодном желании жертвовать на Храм». Гарри расстроился не на шутку. Покупка мобильного и подключение к оператору отрывали серьезную сумму от денег на строительство храма. С тяжелым вздохом юный евангелист отложил пятьдесят фунтов на мобильный, а остальное сунул в карман джинсов — пора было отправляться к миссис Макгонагалл.

* * *

Видимо, бесы опутали сегодня не только мысли, но и ноги — Гарри опять опоздал.

В гостиной сестры Минервы шла активная евангелизация новой сестры во Христе.

В центре образованного христианами круга стояла немолодая рыжеволосая женщина. Евангелисты, бормочущие молитвы, протягивали к ней руки, посылая волны благословения. Присмотревшись, Гарри открыл рот: благодать Христа мощной волной снисходила на экономку мистера Снейпа.

— Бог коснулся матери, — шепнул брат Рон на ухо Гарри. — Чудо Господне.

Гарри поначалу не отдал должного Божьему Чуду. Какой-то мелкий бес исхитрился и вонзил в сердце юного евангелиста тонкий шип детской ревности.

«Почему именно она?» — подумал юноша и тут же устыдился себя: неисповедимы пути Господни, возможно, миссис Уизли поможет обратить к Господу безбожника мистера Снейпа, хотя он, Гарри, наверняка мог бы справиться с этой задачей не хуже.