Гарри Поттер и Тайный грех

— Ребенка зарезал? — перепугался юный санитар.

— Ох, что я сказал. Не надо было говорить. Нет, не зарезал, кнешна, но ошибку допустил во время операции. Ошибки, они разные бывают.

На языке у Гарри вертелась сотня вопросов, но болтать было некогда — в операционную начали стекаться люди. Помимо их бригады, явились незнакомые сотрудники из соседнего отделения. Никого из кардиохирургов не было видно, но Гарри знал, что они появятся лишь тогда, когда над пациентом поколдует анестезиолог.

Сегодняшний пациент был еще младше Макса. Его провезли мимо Гарри на каталке. На юношу глянули широко раскрытые серые глаза ребенка — блестящие озера, до дна полные страха.

Гарри показалось, будто в его собственное сердце с размаху воткнули скальпель. Он никогда не видел таких глаз. Таких глаз не должно быть. Ни у кого. Никогда.

Сдерживая внутреннюю дрожь, юный санитар ретировался на свой неизменный табурет у стены и зашептал слова молитвы. Молиться было трудно — краем уха Гарри слышал разговоры столпившихся около операционного стола и клацанье раскладываемых инструментов.

— А кто знал. Думали, закупорка бронха, мокроту убрали, а там гнойная полость в легком...

— Так почему тянули?

— После пункций пролечили, затемнение рассосалось. Рентген, УЗИ, анализы, вроде все в порядке. Решили, мелкие сосуды кровят в бронхе, бывает... Опять выписали, ну родные и увезли ребенка куда-то к чертям в деревню. Молочко козье пить.

— Молочко, бл...

— Родители хороши. Три дня не соглашались на повторную операцию.

— Стрелять таких родителей. Три дня легочное кровотечение. Сколько гемоглобин?

— Пятьдесят. Если б только гемоглобин...

— Снейп еще до томографии аневризму предположил.

— С чего ей там взяться?

— Затяжной абсцесс.

— Опять Бродяга...

— Тсс, заткнись.

На Гарри навалилось предчувствие чего-то необратимо плохого. Страх в глазах ребенка, казалось, перелился в него самого и теперь плескался глубоко внутри холодными пугающими волнами. Мальчик уже спал под анестезией, и его неестественно бледные и худые ножки были скрыты хирургической простыней, к великому облегчению юного санитара.

Трое кардиохирургов уже были здесь. Гарри ловил умоляющими глазами взгляд профессора, но было поздно: Северус Снейп опять смотрел сквозь Гарри — сейчас тот для него не существовал, как, возможно, и весь внешний мир.

Юный санитар с тоской уставился на его спину в хирургическом костюме — сейчас этот человек был так же далек от Гарри, как инопланетный пришелец с другой галактики.

— Свет! — рявкнул кардиохирург.

Бестеневая лампа бесшумно спустилась ниже, очевидно, у нее был свой пульт управления. Со своего места Гарри мало что видел, заметил только, что профессор Снейп пока лишь молча наблюдает за происходящим.

Эта операция явно не походила на все предыдущие, на которых присутствовал молодой человек. Гарри видел, что мальчика уложили на бок, и даже набор инструментов, сверкающих холодным блеском на столиках, был совсем другим. Хагрид исчез, и не было никого, кто бы жаждал просветить юного санитара и пояснить, что происходит, но он достаточно быстро сообразил, что к легкому и сосудам маленького пациента будут пробираться через ребра. Неприятный щелкающий звук хирургических кусачек подтвердил его подозрения.

Гарри увидел дымок и почувствовал отвратительный запах жженого — очевидно, прижигали кровоточащие сосуды.

Профессор Снейп наклонился над столом, но что он делает, понять было невозможно — за его спиной толпились медбратья, закрывая обзор. Несмотря на большое скопление персонала, в операционной была полная тишина, изредка нарушаемая звяканьем инструментов — Тонкс подавала их молча, видимо, зная наперед, что требуется в тот или иной момент.

— Вот оно, — Гарри услышал негромкий голос Снейпа.

— Черт, захватило часть дуги, — голос Люпина.

Опять воцарилось молчание.

— Аневризма? — прошептал незнакомый молодой человек, пытающийся что-то рассмотреть за зелеными склонившимися спинами.

— Угу. Разрушена стенка аорты. Трехмесячный абсцесс... — ответил кто-то.

— Ого, спайки.

— Спайки, как хрящи.

— Заткнись.

Опять повисла тишина. Гарри на ватных ногах подобрался поближе.

— Северус, — шепот Люпина.

— М-м.

— Нет смысла.

Тишина. В этой тишине раздался негромкий голос Снейпа, каждое слово звучало отчетливо и странно спокойно.

— План остается в силе. Мы выделим аорту выше и ниже аневризмы. Легочную артерию. Долю легкого. Пережмем и удалим аневризму с долей легкого.

На Гарри вдруг накатила волна облегчения и надежды — этот человек знает, что делать. Не говорит, что нет смысла.

— У нас десять минут, и то, если... — опять Люпин.

— Я закрою отверстие, отпустим зажимы и подождем. Потом по новой.

— Северус, посмотри на эти ткани. Это сопли. Из этих спаек невозможно выделить сосуды.

— Что ты предлагаешь?

— Отпусти его.

Тишина.

— Нет.

— Бессмысленно.

— Я... попробую. Если смогу выделить аорту и сохранить артерии.

Чей-то вздох. Скорее вдох — как ныряльщик перед прыжком с вышки.

— Поехали. Вскрываем перикард.