Гарри Поттер и Тайный грех

Гарри потерял счет времени — казалось, прошла вечность. Томительные минуты перетекали в часы. Тишину разнообразили звуки сменяемых инструментов и чьи-то отрывистые слова. Что происходило, он не знал. Затекло все — шея, спина, ноги. За красную линию он заступал уже неоднократно, но кроме ярко-розового рыхлого месива, видимого между краями ранорасширителя, рассмотреть ничего не мог. Долго любопытствовать юному санитару не довелось — на этот раз пришлось взвешивать окровавленные тампоны и салфетки: по их весу Локхарт определял кровопотерю.

— Что он там делает? — тихо спросил Гарри. — Почему так долго?

— Там все заросло спайками. Он продвигается по доле миллиметра. Надо пробраться к аорте и легочной артерии, выделить сосуды, — прошептал анестезиолог. — Но это дохлый номер.

— Заткнись, Гилдерой! — неожиданно рявкнул Снейп.

Гарри вздрогнул.

Локхарт скорчил нехорошую рожу в сторону кардиохирурга.

— Черт! — внезапно выкрикнул профессор. — Очки!

Юный санитар в ужасе увидел, что Тонкс вытирает салфеткой очки кардиохирурга — неожиданно брызнувшая тонкая струя крови залила его лицо. Все, что произошло дальше, показалось Гарри кромешным адом. Ад оживал и расширялся, наполняя паническим ужасом сердце юного евангелиста. Застывшее время внезапно рвануло вперед, понеслось бешеным галопом, застучало в висках безумным сбивающимся пульсом.

— Я держу дырку пальцем, — кричал Снейп. — Осушайте рану!

— Порвалась? — чей-то возглас.

— Да.

— Пережимайте аорту!

— Зажмите легочную артерию!

— Отсос! Нет, не этот!

— Удаляем долю легкого, нет доступа к аорте! Нет, не эти ножницы, корова!

В тишине какой-то инструмент грохотнул в лоток.

Кто-то присвистнул.

— Дырка — полдюйма!

— Шьем?

— Не удержит.

— Шьем.

— Захватывай пошире.

— Прорезается.

— Давление падает!

Гарри не успевал собирать тампоны. Слишком, слишком много. Неправильно. Так не должно быть.

— Пульса нет!

— Снимайте зажим с аорты! — Гарри не думал, что Снейп может так кричать. — Волчара, Бродяга, я закрою дырку, а вы отпускаете все зажимы. Одновременно, на счет раз! И... Раз!

— Пробивает!

— Давление, бл...!

— Адреналин, два кубика!

— Заливает, твою мать!

Весь пол был забросан кровавыми салфетками. Зубы Гарри стучали, пот заливал глаза.

— Зажимаем обратно!

— На х... ты вынул зажим? Сволочь, Сириус, ну ты сволочь! Я не пролезу под сосуды теперь, ты не понимаешь?

— Сопливус, заливает все к чертям!

— Отсос! Рассеки сильнее перикард!

— Массаж? Брось!

— Заткнись! Еще адреналин!

— Вливайте плазму, быстрее!

Гарри трясло. Слова молитвы застряли где-то в горле. Голоса не было. Дрожащими губами он повторял и повторял одно и то же: «Пожалуйста, Господи. Пожалуйста. Пожалуйста!»

— Тонов нет. Пульсации нет, — это Локхарт.

Тишина. Тяжелое дыхание сквозь маски. Затухающие колебания вздрагивающих зубчиков на кардиомониторе.

— Нет.

Гарри не узнал голос Снейпа.

— Северус, да, — прошептал Локхарт.

— Оно еще...

— Северус.

В полной тишине тонко пищал кардиомонитор. Ровные шесть полос. Нитки угасшей жизни.

— Зашивайте.

Внутри у Гарри, где-то в солнечном сплетении, все скрутилось в болезненный, тугой, мучительный узел. Он видел, как профессор Снейп очень медленно и очень аккуратно положил в лоток окровавленный инструмент и вышел.

«Добр ли Бог?» — перед глазами юноши заплясали острые безжалостные солдатики-буквы из тетради.

Кровь. На каждом зеленом костюме. На полу салфетки, тампоны — красные. Мелкие брызги крови на масках. Двигаясь, как во сне, Гарри наклонился подобрать упавший зажим. Светло-зеленый кафельный пол внезапно приблизился к его лицу. Туман — кроваво-красный и мутный, навалился на юношу тяжелой глухой стеной. Воздуха не было — удушающий багровый туман неотвратимо вползал в легкие. «Допускает страдания. Допускает. Страдания. Допускает». Буквы превратились в черных жужжащих мух, их становилось все больше и больше, они назойливо роились перед глазами, застилая меркнущий свет.

Санитар Поттер медленно осел на пол и потерял сознание.

* * *

19. «Вся тварь совокупно стенает»

Конец рабочей недели был таким тяжелым, что Гарри чувствовал себя маленьким постоянно крутящимся колесиком в гигантском механизме, именуемом Лондон Бридж Хоспитал. И если бы не осознание того, что он тут действительно нужен и полезен, юный санитар просто не выдержал бы напряжения — он никогда еще так не уставал. Хвалить сотрудников было не принято, но простые слова «Спасибо, шел бы уже, отдохнул» — были настоящей наградой.

К огорчению Гарри, богословские беседы с профессором пришлось отложить до субботы: из-за постоянного притока внеплановых пациентов кардиохирург не выбирался из клиники. Гарри подозревал, что после злополучной хирургии аневризмы профессор Снейп вообще не покидал Лондон Бридж — его черный Бентли словно прирос к стоянке.