Гарри Поттер и Тайный грех

Скрестив руки на груди, пытаясь скрыть охватившую его дрожь, ашер Поттер топтался в проходе между креслами амфитеатра, со страхом ожидая развязки. Как отреагировали прихожане и пастор на погружение креста в преисподнюю, было неведомо: к моменту, когда Гарри вновь занял позицию наблюдателя, в зале активно шло прославление Духа. Не сломленный потерей христианского символа, пастор мерил шагами сцену и бормотал молитвы. В центре площадки зияла круглая дыра. Прихожане активно подпевали хору:

— Прикоснись ко мне, Дух Святой,

Благодатью своею покрой,

Без тебя не прожить мне ни дня,

Дыханием Творца наполни меня...

Внезапно первые ряды прихожан пришли в подозрительное волнение, почуяв Дыхание Творца. Раздались отдельные выкрики, толпа заволновалась.

— Дух Святой, приди! — выкрикнул пастор, красиво вскинув руки вверх.

Дух не замедлил с появлением. Нижние ряды кресел окутали клубы легких белых облаков, вызвав в народе божьем прилив нездорового оживления. Гарри потянул носом, ожидая, когда же Дыхание Творца дойдет и до амфитеатра.

Не прошло и пары минут, как Дух Святой коснулся всех в зале. Как водится, дела Господни оказались неисповедимы: Дух попахивал скунсом.

В первых рядах партера поднялась настоящая паника. Народ божий безуспешно пытался покинуть зловонную Мегидду. Кто-то валился с ног, упившись силой Духа. Гарри обеспокоенно всматривался в толчею: в каких концентрациях опасен меркаптан, он не знал.

Сила Духа Святого была налицо: даже стоящих в амфитеатре понемногу охватывали рвотные спазмы. По боковому проходу, работая локтями, несся отряд ашеров во главе с исчезнувшим было Петтигрю.

— ВОТ ОН, ДУХ ДЕЛ ВАШИХ, ТОМ РИДДЛ, ПИТЕР ПЕТТИГРЮ, — прогремел с небес обличающий Глас Божий.

Гарри облегченно вздохнул: неуловимый доктор-детектив безнаказанно вершил свое сомнительное правосудие.

Пастор Риддл попытался что-то крикнуть, но, едва не удушившись подкатившей к горлу рвотой, уткнулся лицом в платок.

— Дух Свято-ой, ничто не сравнится с Тобо-ой, — пропел солист хора, отвел от искривленных отвращением губ микрофон и тихо блеванул на свои ботинки.

Внезапно скунсовые пары начали рассеиваться: очевидно, добравшиеся до подвала ашеры отключили зловонные дымогенераторы. За спиной Риддла, красиво вращаясь и опадая розовыми бутонами, вновь подымался крест, вернее, скелет оного, представляющий собой непрезентабельный проволочный каркас, кое-где прикрытый остаточными розами.

Давясь в проходах, перепрыгивая через кресла, народ божий рвался к выходу.

— Остановитесь, братья и сестры! — выкрикнул вновь обретший голос пастор. — Разве вы не видите, это работа негодяев, желающих осквернить церковь! Это святотатство!

Гарри попеременно краснел и бледнел, ощущая себя святотатцем-осквернителем.

— Трусы! — крикнул пастор, клокоча яростью. — Вместо того, чтобы защитить церковь божию, вы трусливо уносите ноги, испугавшись миазмов и голоса глупца! Сейчас негодные шутники будут пойманы, и я своими руками выволоку их на эту сцену, чтобы вы судили их народным судом!

Ноги юного саботажника подкосились от ужаса.

«Бежать», — тревожной искрой взметнулась мысль, но юноша продолжал стоять, оцепенев от страха, не подозревая, что со стороны выглядит мужественным ашером, не сломленным зловонным Духом. Гарри безуспешно пытался отыскать взглядом Драко, но в давке уже невозможно было понять, где какой ряд.

— Господь проверяет ваши сердца, — кричал не сломленный духом пастор, уже задыхаясь и кашляя: чадящее кадило скунса подорвало силу его голоса. — Нет покоя сатане и слугам его, чем сильнее церковь, тем коварней враг! Объединим наши усилия в борьбе против осквернителей! Не сломимся, не отступим трусливо! Где ваше христианское достоинство, братья и сестры?

Зажигающая речь американского лидера коснулась сердец прихожан. Отток верующих замедлился, несмотря на стойкий запах разлагающейся тухлятины, порожденный пакостным меркаптаном.

— Докажем, что мы — достойны! — удовлетворенно выкрикнул пламенный проповедник, ощутив поддержку не покинувшей его паствы.

Внезапно занавес за спиной Риддла озарился прямоугольником света. По светлой ширме задника сцены заскользили кадры кинофильма. Увы, в киноаппаратной, похоже, засел сам дьявол, посылая на ширму лучи воистину сатанинского непотребства.

Оскверняя последние крупицы достоинства верующих, игривая монашка, приподняв полы рясы, подставляла сочные ягодицы разнузданному викарию, задравшему сутану до подбородка. Негодный священник на экране похабно потрясал дьявольских размеров членом, освящая монашку разлетающимися брызгами Отчего благословения.

Крики детей божьих возвестили об окончательном и бесповоротном наступлении апокалипсиса.

Несмотря на то, что сцена была освещена прожекторами и изображение основательно поблекло, акт осквернения был налицо, хуже того, на лице лидера харизматов. Часть пакостных картин скользили и по белому костюму пастора Риддла, попавшему в дьявольский луч.

— ХА-ХА-ХА, — ужасающе хохотнул Божий Глас.

Гарри затрясся в приступе нервного беззвучного хохота: так омерзительно не смеялся даже злодейский Санта из мультфильма.