Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Всё сходится, — сказал Гарри. — Злей только изображал чистокровку перед Люциусом Малфоем и всеми этими мерзавцами... Он совсем как Вольдеморт: чистокровная мать и отец-мугл... Оба стыдились своего происхождения, обратились к чёрной магии, чтобы всех запугивать, придумали себе звучные имена: лорд Вольдеморт, Принц-полукровка.... И как Думбльдор не понял?..

Гарри замолчал, глядя в окно, терзаясь мыслью о непростительной доверчивости Думбльдора... Впрочем, сам он не лучше, и об этом ему только что невольно напомнила Гермиона... Заклинания на полях становились всё отвратительней, а он, Гарри, отказывался плохо думать о мальчике, который их изобрёл... ведь тот был таким умным и так ему помогал...

Помогал... сейчас эта мысль была невыносима.

— Я так и не понял, почему он тебя не выдал с учебником, — проговорил Рон. — Он наверняка догадался, откуда ты всё берёшь.

— Конечно! — горько воскликнул Гарри. — Он понял из-за сектумсемпры. Даже легилименция не требовалась... а может, и раньше, когда Дивангард расхваливал мои таланты... и чего он оставил свой старый учебник в шкафу...

— Но всё-таки почему он тебя не выдал?

— Не хотел признаваться, что это его книга, — предположила Гермиона. — Думбльдору бы это не понравилось. Даже если б Злей притворился, что учебник не его, Дивангард узнал бы почерк. И вообще, книга лежала в старом классе Злея, а Думбльдор наверняка знал, что фамилия его матери «Принц».

— Надо было отнести учебник Думбльдору, — сказал Гарри. — Он всё время показывал мне, что Вольдеморт ещё в школе был воплощением зла, а я мог доказать, что и Злей такой же...

— «Зло» — слишком сильное слово, — негромко заметила Гермиона.

— Ты сама без конца твердила, что эта книга опасна!

— Я имею в виду, Гарри, что ты слишком строг к себе. Я и правда считала, что у твоего Принца странное чувство юмора, но ни за что бы не догадалась, что он потенциальный убийца...

— Никто бы никогда не подумал, что Злей... ну, вы понимаете, — пробормотал Рон.

Они замолчали и погрузились в свои мысли, но Гарри знал, что его друзья, как и он сам, думают о завтрашнем дне, о прощании с Думбльдором. Гарри ещё ни разу не присутствовал на похоронах; когда умер Сириус, хоронить было нечего. Он не понимал, чего ждать, и немного побаивался церемонии и своих эмоций. Интересно, после похорон он наконец поверит в смерть Думбльдора? Временами Гарри пронзало жуткое осознание случившегося, но в целом им владело странное оцепенение и, хотя в замке только об одном и говорили, он никак не мог поверить, что Думбльдор умер. Он, конечно, не выискивал лазеек, как после гибели Сириуса, не ждал, что Думбльдор чудесным образом вернётся... Гарри нащупал в кармане холодную цепочку фальшивого окаянта, который постоянно носил с собой — не как талисман, нет; просто чтобы помнить, какой ценой он добыт и какие испытания ещё предстоят.

Утром Гарри встал пораньше и уложил вещи; «Хогварц-экспресс» уходил через час после похорон. В Большом зале царила тишина; все пришли в парадных мантиях и ели очень мало. Солидное кресло-трон в середине учительского стола профессор Макгонаголл оставила незанятым. Место Огрида тоже пустовало (так переживает, что ему не до завтрака, подумал Гарри), но в кресле Злея запросто расположился Руфус Скримджер. Он скользил желтоватыми глазами по Большому залу, и Гарри старательно прятал взгляд, подозревая, что министр ищет именно его. В министерской делегации Гарри заметил Перси Уизли — рыжие волосы и роговые очки. Рон не подавал виду, что замечает брата, лишь с особой свирепостью тыкал вилкой в рыбу.

За слизеринским столом о чём-то шептались Краббе и Гойл, которые при всей внушительности смотрелись как-то неприкаянно без своего высокого бледного предводителя. Гарри редко думал о Малфое — вся его ненависть сосредоточилась на Злее, — но не забывал, какой страх звучал в голосе Малфоя на башне и как за секунду до появления Упивающихся Смертью он немного опустил волшебную палочку. Гарри не верил, что Малфой решился бы на убийство, по-прежнему презирал его за преклонение перед чёрной магией, но теперь к неприязни примешивалась микроскопическая капелька жалости. Интересно, где сейчас этот несчастный и что Вольдеморт заставляет его делать, шантажируя жизнью родителей?

Джинни прервала размышления Гарри, толкнув его локтем в бок. Профессор Макгонаголл поднялась, и печальный гул, витавший над Большим залом, моментально стих.

— Пора, — объявила она. — Пожалуйста, следуйте за своими кураторами. Гриффиндорцы, за мной.

В почти абсолютной тишине все прошли вдоль скамей и потянулись к выходу. Во главе колонны слизеринцев мелькнул Дивангард в великолепной изумрудной мантии, расшитой серебром; хуффльпуффцев вела профессор Спарж, опрятная, как никогда, без единой заплатки на шляпе. В вестибюле бок о бок стояли мадам Щипц и Филч; она в густой чёрной вуали до колен, он — в очень ветхом чёрном костюме и галстуке, которые источали запах нафталина.