Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)

Здесь глава закончилась, и Гарри поднял взгляд. Гермиона дочитала страницу раньше него. Она вытащила книгу из рук Гарри, выглядев немного встревоженной из-за его выражения, и закрыла ее словно что-то неприличное.

— Гарри…

Но он встряхнул головой. Незначительная внутренняя уверенность в нем потерпела крах. Это было в точности так же, что он чувствовал после того, как его покинул Рон. Он доверял Дамблдору, верил в его воплощение совершенства и мудрости. Всё оказалось прахом. Что еще он мог потерять? Рон, Дамблдор, палочка из пера феникса…

— Гарри, — она, казалось, слышала его мысли. — Послушай меня. Это…это не очень приятно читать…

— Да, ты могла сказать, что…

— Но не забывай, Гарри, это писала Рита Скитер.

— Ты действительно читала то письмо к Гриндельвальду, не так ли?

— Да, я…я читала, — она колебалась и выглядела расстроенной, укачивая чашку чая в колыбели своих холодных рук. — Я думаю, что это — наихудший кусок. Я знаю, Батильда думала, что это было. Все только говорят, но 'Ради Великого Блага' стал девизом Гринделвалда, его оправданием за все те злодеяния, которые он проделывал позже. И… от этого… похоже, что Дамблдор дал ему идею. Говорят 'Ради Великого Блага' было даже вырезано при входе в Нурменгард.

— Что такое Нурменгард?

— Тюрьма Гриндельвальда, построенная, чтобы удерживать противников. Он покончил с собой там, как только Дамблдор поймал его. Так или иначе, это … невыносимо думать, что идеи Дамблдора помогли приходу к власти Гриндельвальда. Но с другой стороны, даже Рита не может утверждать, что они знали друг друга больше, чем в течение нескольких месяцев того лета, когда они действительно были молоды, и…

— Я знал, что ты скажешь так, — ответил Гарри. Он не мог позволить себе изливать свой гнев на нее, но было трудно сдерживать голос. — Я знал, что ты скажешь, что “Они были молоды”. Да они были в том же возрасте, что и мы — теперь. Но мы здесь рискуем нашими жизнями для борьбы с Темными Искусствами, а он там в компании своего лучшего друга готовился к приходу их власти над магглами.

Гарри не мог больше контролировать свое раздражение. Он встал и прошелся вокруг, пробуя справиться с ним.

— Я не пробую защитить написанное Дамблдором, — произнесла Гермиона. — Всё это, «право управлять» магглами, это «Волшебство есть власть» встречаются снова и снова. Но Гарри…, его мать только что умерла, он застрял один в доме…

— Один? Он не был одиноким! У него были брат и сестра для компании, его сестра сквиб, которую он держал взаперти…

— Я не верю этому, — сказала Гермиона. Она также поднялась. — Какой бы ущербной не была бы девочка, я не думаю, что она была сквибом. И Дамблдор, которого мы знали, никогда не позволили бы …

— Дамблдор, которого, как мы думали, знали, не хотел бы завоевать магглов силой! — Гарри кричал, его голос отзывался эхом посреди пустой вершины, и несколько черных дроздов поднялись в воздух, с криком кружась в жемчужном небе.

— Он изменился, Гарри, он изменился! Это так просто! Возможно, он действительно верил в эти вещи, когда ему было семнадцать, но вся остальная его жизнь была посвящена борьбе с Темными Искусствами! Дамблдор был тем, кто остановил Гриндельвальда, тем, кто всегда вставал на защиту магглов и магглорожденных, тем, кто боролся с Сам-знаешь-кем с самого начала, и тем, кто умер в борьбе с ним!

Книга Риты лежит на земле между ними так, что лицо Альбуса Дамблдора улыбалось печально обоим.

— Гарри, я сожалею, но, думаю, реальная причина того, что ты так сердит — так это то, что Дамблдор никогда не говорил тебе непосредственно ничего из этого.

— Возможно! — проревел Гарри, и он резко обхватил руками свою голову, с трудом понимая, то ли ему тяжело сдерживать свою ярость, то ли защитить себя от груза собственного разочарования. — Смотри, о чём он просил меня, Гермиона! Рискуй своей жизнью, Гарри! И снова! И снова! И не ожидай от меня, что я объясню всё, доверяй мне вслепую, верь, что я знаю то, что я делаю, доверяй мне даже тогда, когда я не доверяю тебе! И никогда всей правды! Никогда!"

Его голос раскалывался от напряжения, и они стояли, смотря друг на друга в белизне и пустоте, и Гарри чувствовал, что они были столь же незначительными как насекомые под широким небом.

— Он любил тебя, — шептала Гермиона. — Я знаю, что он любил тебя.

Гарри опустил свои руки.

— Я не знаю, кого он любил, Гермиона, но в числе их я никогда не был. Не любовь, хаос оставил он внутри меня. Он, чёрт возьми, больше делился своими настоящими мыслями с Джеллертом Гриндельвальдом, чем когда-либо со мной.

Гарри подобрал палочку Гермионы, которую запорошило снегом, и сидел у входа палатки.

— Спасибо за чай. Я закончу своё дежурство. Возвращайся в тепло.

Она колебалась, но поняла, что спорить бесполезно. Она забрала книгу и затем прошла мимо него назад в палатку, но пока шла, своей рукой слегка потрепала его по голове. Он прикрыл глаза от этого прикосновения, и ненавидел себя за то, что хотел бы, чтобы то, что она сказала, было верно: что Дамблдор действительно заботился.

Глава 19. Серебряная лань