Гарри Поттер и Дары Смерти

Шрам до сих пор саднило, и он понял, что Волдеморт тоже туда стремится. Гарри знал это, но, тем не менее, не понимал. Его инстинкты говорили одно, а разум — противоположное. Дамблдор в воображении Гарри улыбался, разглядывая его поверх кончиков пальцев, сложенных как для молитвы.

«Вы подарили Рону делюминатор… Вы поняли его… Вы дали ему возможность вернуться…

Вы поняли и Хвоста… Вы знали, что в нем еще осталось раскаяние…

Если вы знали их, то что вы знали обо мне, Дамблдор?

Или так и надо было, чтобы я знал, но не искал? Вы предполагали, как мне будет трудно? Поэтому сделали все таким сложным? Чтобы у меня было время самому понять?»

Гарри стоял абсолютно неподвижно, невидящими глазами глядя, как яркие золотые лучи встающего солнца поднимаются над горизонтом. Потом он опустил взгляд на свои чистые руки и на секунду удивился, что все еще держит полотенце. Он положил его на место и вернулся в прихожую — и тут же его шрам болезненно запульсировал, а в сознании вспыхнул образ: стремительно пролетающее над водой отражение драконьих крыльев и очертания зданий, которые он знал слишком хорошо.

Билл и Флер стояли у подножия лестницы.

— Мне нужно поговорить с Грипхуком и Олливандером, — сказал Гарри.

— Нет, ти дёльжен подожьдать, ‘Арри. Они оба слишьком устьали…

— Мне жаль, — сказал он без теплоты в голосе, — но это не может ждать. Я должен побеседовать с ними сейчас. Наедине. Это срочно.

— Гарри, что происходит, черт возьми? — спросил Билл. — Ты появляешься здесь с мертвым эльфом и почти бессознательным гоблином на руках. Гермиона выглядит так, будто ее пытали, а Рон просто отказывается мне что-либо сообщать…

— Мы не можем сказать тебе, что делаем, — сказал Гарри спокойно. — Ты состоишь в Ордене, Билл, ты знаешь, что Дамблдор дал нам задание. Нам нельзя больше ни с кем его обсуждать.

Флер нетерпеливо фыркнула, но Билл на нее не взглянул: он не отрывал взгляда от Гарри. Выражение его лица, покрытого глубокими шрамами, было нечитаемым. В конце концов он сказал:

— Ну хорошо. С кем ты хочешь побеседовать сначала?

Гарри поколебался. Он знал, что зависит от его решения. Осталось очень мало времени, так что нужно было выбрать: хоркруксы или дары?

— С Грипхуком. Я сначала поговорю с Грипхуком.

Его сердце стучало, будто он только что пробежал в спринте огромное расстояние.

— Тогда поднимайся сюда, — сказал Билл, указывая дорогу.

Гарри прошел несколько ступеней, прежде чем остановиться и обернуться.

— Вы оба тоже мне нужны! — крикнул он Рону с Гермионой, прятавшимся за дверным проемом в гостиную.

С облегчением на лицах они вышли на свет.

— Как ты? — спросил Гарри Гермиону. — Ты была великолепна! Придумать такую историю, пока она причиняла тебе такую боль…

Гермиона слабо улыбнулась, а Рон слегка пожал ее руку.

— Что ты сейчас собираешься делать, Гарри? — спросил он.

— Увидите. Идем.

Гарри, Рон и Гермиона поднялись за Биллом по крутой лестнице к маленькой площадке, с которой вели три двери.

— Сюда, — сказал Билл, распахивая дверь в их с Флер комнату, из которой тоже открывался вид на море, теперь подсвеченное золотым в солнечном свете. Гарри подошел к окну, отвернулся от захватывающей картины и сложил руки на груди в ожидании, чувствуя, как покалывает шрам. Гермиона села на стул возле туалетного столика, а Рон расположился на подлокотнике.

Билл появился снова, неся на руках маленького гоблина, которого осторожно положил на кровать. Грипхук пробурчал благодарность, и Билл вышел, закрыв за собой дверь.

— Простите, что вытащил вас из кровати, — сказал Гарри. — Как ваши ноги?

— Болят, — ответил гоблин, — но исцеляются.

Он все еще сжимал в руках меч Гриффиндора и странно поглядывал на ребят: наполовину свирепо, наполовину заинтригованно. Гарри заметил, что кожа у гоблина землистого цвета, пальцы — длинные и тонкие, а глаза — черные. Флер сняла с него туфли: большие ступни были грязными. Он казался крупнее, чем домовой эльф, но не намного. Вот куполообразная голова была куда больше человеческой.

— Вы, наверное, не помните… — начал Гарри.

— … что я тот самый гоблин, который показал вам хранилище в первый раз, когда вы нанесли визит в Гринготтс? — сказал Грипхук. — Я помню, Гарри Поттер. Даже среди гоблинов вы очень знамениты.

Гарри и Грипхук смерили друг друга взглядами. Шрам все еще горел. Гарри хотел как можно быстрее закончить беседу с гоблином, но в то же время боялся допустить ошибку. Пока он придумывал, с какой стороны лучше подойти к интересующей его теме, Грипхук нарушил молчание.

— Вы похоронили эльфа, — сказал он неожиданно враждебно, — я наблюдал за вами из окна спальни по соседству.

— Да, — подтвердил Гарри.

Грипхук внимательно смотрел на него своими черными глазами-щелочками.