Гарри Поттер и Дары Смерти

Потом Смерть ушла, отпустив братьёв. Обмануть она их задумала. Обмануть-убить, всех к себе забрать.

Разошлись братья, кто куда глядел, каждый выбрал сам путь-дороженьку.

Старший брат ушёл дальше двух других, захотелось тут ему прихвастнуть. Как добрёл-дошёл до деревни он, повстречался тут с другим волшебником. На дуэль позвал незнакомца он, своей палочкой победил его, переколдовал да совсем убил. Он в трактир пошёл свой успех смочить, зелена вина много кубков пил, хвастаться он стал своей палочкой, а потом ушёл на конюшню спать.

Слушал речи те молодой колдун, захотел он сам ту же палочку. И решился он хвастуна убить, его палочку — да себе украсть. Перерезал он горло дураку, палочку украв, сам он сильным стал.

Так забрала Смерть, что ее было.

А второй-то брат — тот домой пошёл. Неженат он был, невесту схоронил. Взял он камень свой, чтоб вернуть её, повертел в руках, приспособился. Глядь — к нему идёт девушка его. Как живая ведь — его невестушка!

Но любимая холодна как лёд, словно мир иной не пустил её. Хоть вернулася в мир живых она, но ему уже не принадлежит. Страдал средний брат от надежд пустых, а потом совсем как с ума сошёл. Он убил себя, чтоб с любимою на тот свет уйти, хоть там вместе быть.

Так забрала Смерть, что ее было.

И искала Смерть брата меньшего годы долгие, сто дорог прошла — не смогла найти. Не снимал тот брат свою мантию, бы невидимым столько времени. Только в старости сыну отдал он то, что некогда сама Смерть дала. Поприветствовав Смерть уж близкую, обнял брат ее как знакомую, поздоровался с нею он радостно, да и вместе с нею ушёл в мир иной.

Гермиона закрыла книгу. Ксенофилиус словно не сразу заметил, что она дочитала сказку. Он отвёл взгляд от окна и сказал:

— Ну вот.

— Что вот? — смутилась Гермиона.

— Так вот же Дары Смерти! — удивился Лавгуд. Он взял перо с заваленного всякой всячиной стола и вытянул обрывок пергамента, торчавшего между страниц какой-то книги.

— Старшая Палочка, — начал перечислять он, рисуя вертикальную линию на пергаменте. — Камень Возрождения, — он нарисовал над палочкой круг, — и Мантия-Невидимка, — закончил он, заключив палочку и круг в треугольник, нарисовав в итоге символ, так заинтриговавший Гермиону. — Вот они — Дары Смерти все вместе.

— Но в сказке не употребляется такое словосочетание, как Дары Смерти! — возразила Гермиона.

— Конечно, нет! — Ксенофилиус был ужасно доволен собой. — Это же детская сказка, адаптированная для самых маленьких. Её рассказывают просто для удовольствия ребёнка. Но те из нас, кто действительно понимает, знают, что в этом сказании описаны три предмета, или Дара, владея которыми, можно стать хозяином самой Смерти.

Повисла тишина. Ксенофилиус всё так же смотрел в окно. Солнце поднималось над самой кромкой неба.

— У Луны скоро будет достаточно шлёппов, — сказал он тихо.

— Когда вы говорите «хозяин Смерти»… — начал Рон.

— Хозяин, владелец, победитель — как тебе больше нравится.

— Это означает… — медленно произнесла Гермиона, и Гарри почувствовал, как за нарочитой серьёзностью та пытается скрыть скептические нотки, — что вы верите в существование этих Даров Смерти?

— Ну, конечно же! — снова приподнял брови Ксенофилиус.

— Но, мистер Лавгуд, — Гермиона явно не могла больше сдерживаться, — неужели вы правда верите, что…

— Луна рассказывала мне о вас, юная леди, — прервал её Ксенофилиус. — Предполагаю, что вы девушка неглупая, но при этом крайне ограниченная, зашоренная. Вашей мысли не хватает полёта.