Гарри Поттер и Дары Смерти

— Не-а. Это одна из тех сказок, которые рассказывают детишкам, чтобы они извлеки из неё определённые уроки. Не буди лихо, не ввязывайся в драку, не трогай каку. Не лезь, куда не надо, занимайся своими делами, и всё будет хорошо. Вполне вероятно, эта сказка о том, почему Старшая Палочка считается приносящей несчастье.

— Что ты имеешь в виду, Рон?

— Да это же просто одно из суеверий. Ведьма, рожденная в мае, выйдет замуж за маггла. Заклятье, наложенное в сумерки, утратит силу в полночь. У палочки из кедра нищий хозяин. Да ты их должен был слышать, моя мать добрую сотню таких знает.

— Мы же с Гарри выросли с магглами, — напомнила Гермиона, — у нас совсем другие суеверия. — Гермиона потянула носом — из кухни шёл весьма едкий запах. То, что Лавгуд вывел Гермиону из себя, имело свои плюсы — она забыла, что должна злиться на Рона. — Но, думаю, ты прав, — продолжила она. — Это просто сказочка с моралью для детишек — надо делать правильный выбор.

И все трое сказали одновременно:

— Мантию! — Гермиона.

— Палочку! — Рон.

— Камень! — Гарри.

И во все глаза ошарашено уставились друг на друга.

— Ну да, следуя морали сказки, следовало сказать «мантия», — сказал Рон Гермионе, — но зачем она нужна, когда у тебя есть суперпалочка, которую нельзя победить на дуэли? Гермиона, не тормози!

— Мантия-невидимка у нас уже есть, — высказался Гарри.

— И она нас очень часто выручала, если ты заметил! — воскликнула Гермиона. — А палочка только навлекает несчастье!

— Ну, это если кричать о ней на каждом углу, — заспорил Рон. — Нужно быть идиотом, чтобы размахивать ею и вызывать каждого встречного на дуэль — лишь бы всем доказать, что твоя палочка непобедима. Но если держать рот на замке…

— И что — ты сам смог бы держать рот на замке? — возразила Гермиона. — И вообще — единственное, чему можно доверять в рассказе Ксенофилиуса, так это тому, что на протяжении последних столетий существовало несколько историй о неких, якобы непобедимых, палочках.

— Несколько? — переспросил Гарри.

Раздраженный вид Гермионы был таким до боли знакомым, что Гарри с Роном ухмыльнулись друг другу.

— Палочка Смерти, Палочка Судьбы — они появлялись под разными именами в разные времена, и всегда их владельцем оказывался тот или иной Тёмный Волшебник, хвастающийся своей собственностью. Профессор Биннс рассказывал о нескольких таких палочках, но это всё чушь собачья. Палочки могущественны настолько, насколько силён волшебник, использующий их. Просто некоторые маги любят бахвалиться и убеждать окружающих, что их палочки — больше и лучше, чем у остальных.

— А вы не думаете, что все эти Палочки Смерти и Палочки Судьбы — эта одна и та же палочка, всплывавшая в рассказах в разное время под разными именами? — спросил Гарри.

— И всё это — та самая Старшая Палочка, созданная Смертью? — добавил Рон.

Гарри рассмеялся. Идея, пришедшая ему в голову, казалась совсем дикой. Его собственная палочка была сделана из остролиста, а не из бузины,[31] и создал её Олливандер, что бы она там сама ни сотворила той ночью, когда его преследовал Волдеморт. И если его палочка была непобедимой, как же она смогла сломаться?

— А почему бы ты выбрал Камень? — поинтересовался Рон.

— Ну, если можно было бы возродить человека, мы могли бы вернуть Сириуса… Шизоглаза… Дамблдора… моих родителей…

Ни Рон, ни Гермиона не улыбнулись.

— Но в соответствии со сказанием Бидла, они не захотели бы вернуться к жизни сами, так ведь? — сказал Гарри, думая о сказке. — Ведь не было же других сказок воскресших с помощью Камня Возрождения, правильно? — спросил он Гермиону.

— Не было, — грустно ответила она. — Не думаю, что кто-то, кроме мистера Лавгуда, может тешить себя сказками о воскрешении мёртвых. Наверное, Бидл использовал аналогию с философским камнем, но его камень не делал бессмертным, а оживлял после смерти.

Идущее из кухни амбре становилось сильнее, там словно жгли подштанники, и Гарри задумался о том, сколько ложек варева нужно будет съесть, чтобы не задеть чувства Ксенофилиуса.

— А что тогда насчёт мантии? — спросил Рон. — Вы не думаете, что в этом случае Лавгуд прав? Я так привык к отличнейшей мантии Гарри, что никогда не задумывался о ней. Я ведь ни разу не слышал, чтобы у кого-то другого была такая же. Она никогда нас не подводила. Нас под ней ни разу не заметили.

— Естественно нет! Мы же были невидимыми!

— Но ведь Ксенофилиус говорил про подобные мантии, и не сказать бы, что другие дешёвка — дюжину на кнат не купишь — но он абсолютно прав! Я сам слышал, что наложенные на такие мантии чары Невидимости со временем перестают действовать или же они рвутся из-за заклинаний. А вот мантия Гарри сначала принадлежала его отцу, так что она не новая, и тем не менее она же… просто безупречна!

— Ладно, Рон, мы тебя поняли. Но как же камень?