Гаргантюа и Пантагрюэль

— Черт бы тебя побрал, старый дурак! — сказал Панург. — Когда все несчастливцы соберутся процессией, то ты первый понесешь их знамя.

И, обратившись к Эпидемону, Панург добавил:

— Вы видите перед собой старого мракобеса, который хвалится, будто он все видит и все понимает, а между тем простой воришка обставит его без всякого труда. Этот человек глупее глупого, и в то же время он самонадеян, хвастлив и несносен как семнадцать дьяволов, взятых вместе. Пойдем отсюда! Оставим этого бесноватого молоть вздор с его приятелями-чертями. Никогда я не поверю, чтобы черти согласились служить такому дураку.

— Если вы мне не верите, — сказал Гер-Триппа, — то я знаю множество всяких других гаданий, и мы легко можем проверить, правильно я вам сказал или нет. Например, я могу вам погадать на огне, на воздухе, на воде, на зеркале, на сите, на овсяной муке, на костях, на сыре, на ладане, на ослиной голове, на воске, на дыме, на топоре, на золе, на растениях, на рыбах, на свиньях, на стихах, на птицах. И будьте уверены, что как бы я вам ни гадал, получится один и тоже ответ.

^{Гер-Триппа гадает}

— Ступай к черту, полоумный дурак! — отвечал Панург. — Чтоб тридцать тысяч чертей свернули тебе шею, проклятый колдун! Вернемся скорее домой, к нашему господину. Я уверен, что он будет недоволен, когда узнает, что мы приходили в вертеп этого ученого чорта. Я раскаиваюсь, что приходил сюда. Ей-богу, он просто рассердил меня своим колдовством. Прочь, прочь отсюда!

Возвратившись во дворец, они рассказали Пантагрюэлю о своих похождениях у Гер-Триппы.

— Мне кажется, — сказал Пантагрюэль, — что Панургу больше незачем ходить к колдунам и гадалкам. Давайте, придумаем что-нибудь другое. Послушайте, что я вам скажу. Всем известно, что у человека есть три вещи: разум, тело и имущество. Разум человека охраняют богословы, тело — доктора, а имущество — судьи. Давайте, в будущее воскресенье пригласим к обеду богослова, доктора и судью. Послушаем, что они посоветуют Панургу.

— Я заранее вижу, что из этого ничего путного не выйдет, — сказал Панург. — Подумайте только, как плохо наш мир управляется. Мы поручаем свой разум богословам, а они забивают его всякой ересью. Наше тело охраняют и лечат доктора. А между тем эти доктора никогда сами не пьют тех лекарств, которые прописывают больным. Почему? Да потому, что они ни на грош в них не верят. Наконец, наше имущество должны охранять судьи. А судьи только и делают, что грабят нас и не дают нам жить спокойно. Вот после этого вы с ними и советуйтесь.

— Нет, — продолжал Панург, — если уж советоваться, то лучше я буду советоваться с последним дураком, чем с этими господами. Кстати говоря, дурак-то может оказаться поумнее любого мудреца. Недаром многие короли держат при себе шутов. Шуты, случается, и королям помогают. Знаете ли вы, как знаменитый парижский шут Жоан в свое время рассудил двух спорщиков? Не знаете? Ну, так послушайте, я расскажу вам эту знаменитую историю.

Глава 10. О том, как знаменитый парижский шут Жоан рассудил двух спорщиков

Каждому известно, что в Париже, около Малого Шатлэ, есть несколько лавочек, где можно сытно покушать. В каждой лавочке стоит большая жаровня. На этих жаровнях повара готовят жаркое. Мне случалось его отведывать, и я вас уверяю, что такое вкусное жаркое редко где встретишь.

Случилось так, что в одну из таких лавочек зашел голодный носильщик. Носильщик был бедный малый, и жаркое ему было не по карману. За пазухой у него лежала порядочная краюха хлеба. И вот носильщик вынул свой хлеб и стал вертеть его над жаровней, чтобы он пропитался мясным запахом. Носильщик думал, что хлеб от этого станет вкуснее.

Повар не мешал носильщику заниматься этим делом. Но когда хлеб был съеден, он схватил носильщика за шиворот и потребовал, чтобы тот заплатил ему за запах жаркого.

— Ты рехнулся, что ли? — сказал носильщик. — Ведь я же ничего у тебя не покупал и не принес тебе никакого убытка. Ведь пар от твоего жаркого все равно уходит в трубу и пропадает даром. Слыханное ли это дело — требовать деньги за один запах жаркого?

— Много вас тут ходит, оборванцев, — отвечал на это повар. — Разве я обязан кормить вас этим вкусным запахом? Плати деньги, не то я отниму у тебя твои крюки и тебе нечем будет больше таскать ящики.

Носильщик схватил палку и приготовился защищаться.

Шум поднялся страшный. На шум сбежался народ. Известно, сколько в Париже ротозеев. А ведь чужая ссора для ротозеев — любимое зрелище.

Случайно среди народа оказался старый Жоан, знаменитый парижский шут. Заметив его, повар спросил у носильщика:

— Я вижу, что добром ты мне денег не заплатишь. Но здесь находится наш благородный Жоан. Пусть он рассудит нас по справедливости. Согласен ты на это или нет?

— Что же, я согласен, — сказал носильщик.

Шута пригласили на середину и объяснили ему, в чем дело.

— Дай-ка мне какую-нибудь серебряную монетку, — сказал шут носильщику.