Гаргантюа и Пантагрюэль

— Ха-ха-ха, — засмеялся Гаргантюа, — ловкий же ты парень, Раблэ! Дарю тебе за это замок Сальмигонден.

— Большое спасибо, сударь, — отвечал я, — вы меня награждаете по-королевски.

После этого мы расстались, очень довольные друг другом.

Глава 25. О том, как Гаргантюа наградил своих сподвижников.

Как только Гаргантюа вернулся домой, он задал такой пир своему войску, каких не бывало со времен царя Гороха. Когда все встали из-за стола, он велел каждому отсчитать из своей казны, по миллиону двести тысяч золотых чистоганом. Кроме этого он подарил каждому из своих соратников по целому городу. Панократу достался Ля-Рош-Клермо, Гимнасту — Ля-Кудрэ, Евдемону — Монпансье. Один только монах остался без города.

— Если вы хотите наградить меня, — сказал он Гаргантюа, — то позвольте мне построить монастырь по своему вкусу.

Гаргантюа эта просьба понравилась, и он подарил монаху весь Телемский округ, вплоть до реки Луары. Здесь монах, построил себе аббатство, но в этом аббатстве не было ничего церковного. В Телемском аббатстве жили мужчины и женщины, которые изучали разные науки, веселились и жили в свое полное удовольствие. Сам Гаргантюа не раз навещал Телемскбе аббатство и признавался потом, что он никогда еще не встречал таких умных и веселых людей, как там. 

^{Гаргантюа в Телемском аббатстве.}

ПОВЕСТЬ О ПОДВИГАХ ВЕЛИКОГО ПАНТАГРЮЭЛЯ, СЫНА ГАРГАНТЮА.

Глава 1. О детстве великого Пантагрюэля

Теперь я расскажу вам историю славного Пантагрюэля, сына Гаргантюа. Мать Пантагрюэля, великанша Бадебек, умерла, когда мальчик только что появился на свет. Бедняга Гаргантюа не знал, что ему делать: плакать или смеяться. С одной стороны, жена его Бадебек умерла, а с другой — у него родился такой большой и красивый сын.

— Что же мне делать? — говорил в отчаянии Гаргантюа. — Плакать? Да, но почему? Потому что скончалась моя добрая жена, и я больше никогда ее не увижу. Ах, Бадебек, душа моя, голубка, крошка моя, — (эта крошка ростом была в две сажени с лишним), — душка моя, милашка моя, туфелька моя, что же мне теперь делать? Ах, бедный Пантагрюэль, ты лишился своей мамы, мой дорогой сынок!

И, говоря это, Гаргантюа ревел как корова. И вдруг он начинал смеяться как теленок, вспомнив про Пантагрюэля.

— Ох, сынок мой, — говорил он, — птенчик мой, котеночек мой! Как я благодарен судьбе за то, что она послала мне такого красивого, такого веселого, такого милого сына. О-хо-хо-хо! Бросим грусть! Будем пить! Принесите нам лучшего вина, вымойте стаканы, постелите скатерть, прогоните собак, растопите камин, заприте, дверь, разливайте похлебку! Да позовите нищих, дайте им денег. Плащ я сниму, буду пировать в одной куртке. Ну, живее вина!

А Пантагрюэль между тем лежал в своей колыбели и ждал, когда его накормят молоком. Каждое утро он высасывал молоко из 4600 коров: ведь кормилицы у него не было, а молока нужна была пропасть. На этот раз служанки запоздали, и вот Пантагрюэль разбросал пеленки, схватил корову за ноги и так впился в ее вымя, что корова заревела, точно ее волки терзали. На шум сбежались люди и кое-как отняли корову у Пантагрюэля.

^{Пантагрюэль высасывает молоко из 4600 коров}

После такого случая Гаргантюа приказал привязывать сына к крлыбели толстыми канатами. Но однажды большой медведь, которого Гаргантюа держал на привязи в своем доме, сорвался с цепи и, подбежав к мальчугану, стал облизывать ему личико. Дело, в том, что перед этим няньки кормили Пантагрюэля кашицей и забыли вытереть ему рот. Вот эта каша и прельстила медведя.

И что, вы думаете, сделал Пантагрюэль? Он поднатужился, разорвал канаты, схватил господина медведя и разорвал его в клочки как цыпленка. Мало того: он тут же съел медвежье мясо, пока оно еще не остыло.

Видя в сыне такую силу, Гаргантюа стал опасаться, чтобы он не зашиб как-нибудь самого себя. И вот Пантагрюэля приковали к кроватке четырьмя толстыми железными цепями. Одна из этих цепей и сейчас еще находится в Ля-Рошели. Она там висит в гавани, между двумя большими башнями. Вторая цепь сейчас в Лионе, третья в Анжере, а четвертую, говорят, утащили черти, чтобы связать ею Сатану. Дело в том, что у Сатаны в то время болел живот, и черти опасались, что им от этого не поздоровится. Итак, Пантагрюэля связали цепями, и с тех пор он спокойно лежал в своей колыбели.