Гамбит. На сером поле

– Верно, – Эванс немного успокоилась и достала орешки с давно истекшим сроком годности, из захудалого мини–бара номера, раскрыв упаковку и закидывая их в рот. – Фука, – скривилась она, не прожевав и поморщившись, – нефоленые.

– Хейз всегда оставляет подпись, а это – совпадение, – оспорил Лиам, забирая у нее пакетик с орешками, чтобы она не траванулась испорченной едой. Просто совпадение, а в случае Эванс – ее синдром поиска глубокого смысла, выкрученного на полную и подстегиваемый паранойей.

– Верно! – согласилась она. – А теперь, специально для тебя, – вытащив еще пару орешков из упаковки, которую Лиам старательно зажимал в руке, и, запустив их в рот, Эванс обошла кровать и взяла тело за волосы, осторожно приподнимая над кроватью. – Смотри, – кивнула она.

– Доли секунды Лиаму было достаточно, чтобы увидеть. Половина лица О’Брайена была в крови, ровно как и половина лица Хейза была обезображена шрамами, и теперь развидеть он точно не мог, как списать на совпадение.

– Эванс, – Лиама неожиданно прошиб холодный пот под пластиковым костюмом, а глаза судорожно забегали по номеру.

– Чего, – трусцой подбежав к нему и воспользовавшись его замешательством, девушка забрала пакетик с орешками из его рук и отправила еще несколько в рот, старательно разгрызая одеревеневший арахис.

– Вверх, – неожиданно скомандовал он.

Схватив ее за талию, Ларссон оторвал Эванс от пола, и едва успел выпрыгнуть с ней в окно, прошибая его изнутри и вытаскивая оттуда их обоих, когда в комнате раздался оглушающий взрыв, выбивший окна и сотрясший стены. Пламя лизнуло их на прощание перед свободным падением с пожарной лестницы на холодные улицы Нордэма.

С сильным перегрузом спрыгнув на мостовую, Ларссон со всего маху и сильным ускорением приземлился на ногу, падая на брусчатку. Яркая вспышка под веками от пронзившей его боли, вой сработавших от ударной волны сигнализаций машин, крики и топот людей, доносящиеся со всех сторон обрушились на него, и не мог подняться, оглушенный сразу со всех сторон. Накрыв собой Эванс, пряча ее от сыпавшегося сверху стекла, Ларссон прижался лбом к холодному дорожному камень, используя его как якорь для перегруженного сознания.

– А вот это он! – отметила Эванс, придавленная к асфальту тяжелым телом сверху, крикнув ему прямо в ухо.

Подняв голову, Лиам посмотрел ей в глаза, в которых отражалось пасмурное ночное небо.

– Эванс, – он смотрел ей в лицо и не знал то ли восхищаться, то ли отпустить ей затрещину, чтобы искры из глаз полетели, хотя искр над их головами было в изобилии.

– Чего, – дожевывая орешки, украденные из номера, спросила девушка, лежа спиной на брусчатке и придавленная его телом.

– Ты больная на всю голову, – беззлобно добавил Ли, положив свой лоб на ее, и, посмеиваясь, слушал хруст арахиса над ухом.

– А ты тяжелый, – обвив его ногой и рукой, она толкнула его в грудь, переворачивая, чтобы Лиам откатился в сторону, все еще не до конца отойдя от неудачного приземления.

– Где мое «спасибо»? – бесцеремонно поинтересовался Лиам, когда Эванс устроилась у него на плече.

– А где мои розы? – вернула она ему, смотря на кружащие в воздухе искры и пепел на фоне ночного неба, затянутого тучами.

– Я есть хочу, пошли, съедим по пицце? – притянув ее к себе ближе, Ларссон проверил целостность рук, ног, рёбер и, конечно же, дурной головы, проходя по ее телу руками в перчатках. – Только без томатного соуса, – поморщился Ли от воспоминаний кровавого месива в номере. – И битого стекла, – стряхивая с себя и с Эванс осколки, Лиам задумался сколь же им придется бродить по старому городу в поисках приличной еды.

Ответ от мерзавки не заставил себя долго ждать, и перед его лицом возникла смятая в ее ладони упаковка арахиса.

– Угощайся, – Эванс разжала фольгу, и арахис посыпался ему на лицо.

– Фука, – выплюнул он несколько штук, попавших ему в рот. – И, правда, несоленые, – согласился с ней Ларссон, считая затухавшие искры на фоне ночного неба, напоминавшие метеориты, что сгорали в верхних слоях атмосферы.

Они так и лежали на асфальте возле гостиницы Посейдон, засыпанные осколками стекла, в ореоле искр, разметавшихся по брусчатке, пока звон в ушах постепенно стихал. Так близко и так далеко друг от друга, как метеориты, долетевшие до земли, сгоравшие при приближении к ней, так и не дойдя до конечной цели.

– Эй, Bro, – выдернул она его из размышлений, гулявших в тяжелой голове. – Так что там насчет пиццы? – поймав рукой долетевшую до них искру, Эванс сдула с ладони оставшийся на ней пепел.

– Погоди минутку, давай еще полежим, – Ларссон повторил ее действия и сжал искру в кулаке, но, когда разжал его, на перчатке тлел едва заметный уголек вместо мертвого куска гари и грозил прожечь латекс.