Гамбит. На сером поле

– Хочешь сказать, что маньяк, пропавший на два года, вернулся? – проговорил он ей в губы и был почти уверен, что она вот-вот ответит. Граница между бушующим морем и грозовым небом исчезнет, сотрется, сминая горизонт в жарком поцелуе.

– Скажу после того, как закину ноги к тебе на плечи, – Лиаму показалось, что его огрели молотом, прямо по темечку, раскроив череп пополам.

Уверенность в том, что полуволки никогда не отступают, до последнего защищая свою территорию, конечно же, оставляла ждать ответа на провокацию, но она только что предложила ему… «Что?» – задержав дыхание, Ларссон гулко сглотнул и представил себе картину, которую так ярко рисовало его память. Приглушенный в комнате свет, смятая постель, и она на белых простынях с покрывшейся испариной кожей и искусанными губами. Дыхание сбилось, тело вмиг одеревенело, но тут же вернувшись с небес на землю, он вспомнил, кто перед ним, и кивком за спину дал ей зеленый свет, успокаивая колотившееся сердце. Эванс быстро поднялась с места и села ему на шею, закидывая обе ноги ему на плечи, как и обещала, ничуть не смущаясь.

– Будет очень странно, если я буду держать тебя за волосы? – легонько стукнув по ушам, спросила она.

– В твоем случае, понятие странно за гранью, – Ларссон дождался, когда она перенесет свой вес ему на шею, и аккуратно поднялся вверх, поднимая Эванс на плечах.

– Ну? – поторопил он ее, чувствуя себя не то, чтобы неловко, а скорее абсурдно.

– Стой, не дергайся, – пнула она его в грудь пропитавшемся кровью и спиртным кедом.

– Ты очень странная, мышка, – заключил Лиам и тут же пожалел об этом, замерев посреди комнаты в костюме судмедэксперта, который получил неимоверными усилиями и обещанием не покалывать над Уэстом, которые не факт, что сдержит. «С волками и воют по-волчьи», – оправдывался он, что если уж работаешь с психами, то и быть тебе психом не в таком уж и дешевом костюме за четыре с лишним куска.

– Угу,– Эванс не слышала его замечания. Она скрестила ноги у него на груди и приподнялась, опираясь на них, удерживая равновесия в очень странной позе на шее у Лиамеля.

Ларссон бросил взгляд в зеркало через открытую дверь в ванную и увидел, как она держит в руках телефон, ловя нужный ракурс. Значит, все в порядке. Мышка просто увлеклась работой, а не пытается его задушить ногами у него на плечах, чтоб тебя, Эванс, что уже радовало.

– Готово, – он и не заметил, как ее стопа оказалась у него на плече, и, оттолкнувшись, девушка спрыгнула с высоты в шесть футов и приземлилась у него за спиной почти неслышно.

– Вот, смотри, – Эванс протянула ему новый телефон в обычном черном чехле, без каких либо опознавательных знаков и голых друзей на заставке.

– Мышка, это труп, – покосился на нее Лиам. Зря его паранойя так быстро избавилась от купонов. Тут есть человек, которому они пришлись бы кстати.

– Правда? А я чет смотрю и не пойму никак, – девушка наигранно вгляделась в телефон. – Смотри, давай! – нахально стукнув его экраном телефона по лбу, Эванс настаивала, чтобы он опять посмотрел на снимок. – Смотри, и не говори потом, что я опять тебе о чем-то там не сказала! – возмущалась она и опять постучала телефоном ему по лбу, и Лиам едва не отвесил ей подзатыльник.

«Она невыносима», – Ларссон закатил глаза. Шумная, юркая пигалица, раздражающая, как мышь, которую спугнули, шуршащая по углам. Он посмотрел на экран, только чтобы она перестала вопить и стучать ему телефоном по голове и, ожидаемо, не увидел ничего кроме трупа.

– Видишь, видишь? – едва ли не прыгая на месте, спрашивала девушка.

О, да! Он точно видел. Полуволк захваченный азартом охоты, готовый идти по следу и выслеживать жертву. Эванс опять попала по действие приступа ищейки и полностью была захвачена процессом расследования, не замечания никого и ничего рядом с собой. Сейчас для нее было главным докопаться до истины, вытащить правду наружу, чего бы и кого бы это ни стоило. И едва ли не прыгая от радости, что было весьма неуместно, ведь рядом лежал труп, пропела она голосом, отдававшим пением птиц:

– Танцуй, Bro, тебе письмо! – начала она переступать с ноги на ногу от нетерпения.

Ларссон смотрел на экран телефона и видел тело в луже крови, а она уже не ликовала, будто разгадала тайну тысячелетия.

– Ну же, смотри, – Эванс оттянула его руку с телефоном подальше, и вот тогда Ларссон увидел. Стоя прямо над телом, это было незаметно, но с высоты шести футов, плюс еще пара-тройка, это виделось отчетливо.

Неестественное положение тела. Руки и ноги О’Брайена были вытянуты, напоминая изображение извивавшегося в виде знака доллара змея, а ровная кровавая линия по середине только добавляла сходства.

– Это не он. Он не может не засветиться, – Ларссон тряс головой, прогоняя видение и желая развидеть, то, что развидеть было уже нельзя. Хейз всегда оставлял свою подпись. Он хотел, чтобы знали, где это работа. Посеять страх, панику, внести раздор – вот чего он всегда добивался, а не пришить по-тихому мелкую сошку.