Гамбит. На сером поле

Пробыв в таком холоде несколько часов, она уже не иначе как потеряла счет времени, если вообще осталась жива. Ох, чтоб ее, Костлявой можно вручать премию Дарвина, если она скопытится из-за банальных холода и тумана при ее-то навыках выживания в Северном Нордэме. «Может, стоит позвать ее?» – подумал Адам, прислушиваясь к тишине. Это виделось слишком нелепым, да и как ее звать, он точно не знал. Адам мог придумать множество эпитетов относительно нее и знал несколько ее имен, но крикнуть их в темноту и услышать из нее проклятую разрывающую слух тишину он был не готов. И пожалев скорее себя, чем ее, айсбергом двинулся навстречу Титанику, оставаясь абсолютно безмолвным. В мирском обличье Сир Безупречный быстрым шагом шел вперед по дороге, очень надеясь, что не наткнется на хладный труп Костлявой.

Луч фонаря утыкался в глухую стену из миллиардов повисших в воздухе частичек воды и отражался от них во всевозможные, кроме нужной, стороны, больше мешая, чем помогая. Едва различив яркую дорожную разметку под ногами, Ларссон надеялся, что не поймает попутку не самым лучшим образом.

Он шел около часа, а ее все нигде не было. Возможно, они разминулись у поворота, а возможно, попутка все же подвезла Эванс до Нордэма, и все его поиски лишь погоня за собственными страхами. Его телефон наперебой атаковали Лиам и Грегори с вопросами, где он и нашел ли ее? После его последнего: «Отвалите!», которое Адам очень надеялся, что сказал Лиаму, они наконец-то, перестали звонить. И, было бы отлично, если она уже давно в поместье, а Лиам с отцом просто издеваются над ним, не позвонив, но что-то подсказывало Адаму, что здесь не тот случай. Дома ее ждут дети и ее тупорылый небывший, оставивший ее одну посреди тумана, хотя и здесь, Адам был уверен, что решал далеко не Лиам.

Он уже готов был плюнуть на все и пойти в обратную сторону, но, пройдя еще пару сотен ярдов на север, ему показалось, что тишину нарушил тихий и приглушенный женский вздох. Решив, что ему померещилось, и это лишь иллюзия, выдававшее желаемое за действительное, поиски тщетны, но не во имя, а вопреки, Ларссон ускорил шаг. За вздохом последовал сдавленный смешок, и Адам почти бежал вперед, даже будучи уверенным, что это всего лишь игра воображения – ничего более, когда луч фонаря наткнулся на нечто плотнее белесой пелены, и исчезающий силуэт, расплывавшийся в тумане серым пятном. Он целенаправленно двинулся вперед, когда к нему под ноги едва не свалился человек некрупной комплекции, если бы Адам его не подхватил. От призрака ее отличал разве что вес, но немногим более. Адам чудом успел ее поймать, когда силы окончательно оставили девушку, и она упала ему в руки. Поймав ее, не думая и не спрашивая, он накинул на нее второе пальто, которое нес в руках, попытавшись с ней заговорить.

– Эванс? – позвал он ее и прижал губы к ледяному лбу с налипшими прядями мокрых волос. Жара не было, что уже хорошо, но кожа девушки была чересчур холодной, что немногим лучше. – Ты меня слышишь? – тормошил ее Ларссон, а она только настойчивее оседала у него в руках.

– Ты здесь, – уткнувшись лицом к нему в грудь, тихо позвала она.

Адам не сразу сообразил, что она говорила не с ним. Вернее не так. Она говорила с другим Ларссоном, за которого принимала Адама в минуты собственной слабости и бессилия. И Адам, о, слава шизофрении, всегда ей подыгрывал, прикидываясь своим безответственным братом, натворившим дел и вовремя слинявшим.

– Я рядом, – понял ее Адам и закутал в теплое пальто, опять удерживая от падения на асфальт.

Эванс схватилась за мужчину, как за единственную опору и источник тепла. Прикосновения холодных и влажных рук ощущались не особо приятно, но мизерный дискомфорт Ларссона можно было стерпеть в уплату сокращения вреда ее здоровью.

– Ты понимаешь, с кем сейчас говоришь? – он уже знал, каков будет ее ответ, но решил удостовериться еще раз. Только однажды она звала его на «ты», когда набралась до беспамятства, стирая из головы последние несколько часов своей жизни. К Адаму Ларссону же она обращалась на «вы» и по фамилии, ну еще иногда звала его боссом, но это уж совсем в крайнем случае.

– Мистер Ларссон, – чуть отогревшись и сфокусировав взгляд, Эванс очень быстро сообразила, кто на самом деле держит ее в руках.

– Не меня ожидала увидеть? – едким смешком скрывая сожаление, вздохнул он и положил подбородок ей на голову. Обида от проскользнувшего в ее голосе разочарования заскребла где-то глубоко внутри головы Ларссона и присела на один стул с шизофренией, ожидая своего выхода на мизансцену сознания.

– Я вообще никого не ждала, но на безрыбье, – сдавленно хмыкнув, Эванс и растерянно пожала плечами, хотя в ее голосе было легкое удивление.