Гамбит. На сером поле

– Ты совсем что ль, – кто-то рывком оттащил Ларссона от совершенно безучастного Фрея, застывшего перед ним как манекен. – Убил бы нахрен, да сестра расстроится, – Ашер схватил Лориана за воротник и потащил к выходу. – Дерек, присмотри, – Эванс настойчиво вел Лориана перед собой, а тот не видел дороги ни сейчас под заплетавшимися ногами, ни пути в свое светлое будущее. – Резче, Чикаго, – скомандовал Ашер, впечатывая Фрея в пассажирскую дверь черной машины.

– Я вызову такси, спасибо, – сбивчиво говорил Фрей, когда его засовывали в Импалу.

– Ты весь кэш моей жене отдал, – Эванс запихнул его в машину, закуривая на ходу, и в салоне повисла дымка от его сигарет, из-за которой у Рея защипало в глазах. – Фехтовальный, клуб говоришь? – поинтересовался он, заводя мотор. – И чего еще я не знаю? – Эванс силился быть вежливым, но говорил с предостережением.

– Ваша сестра накачала меня и сбежала на утро, – честно признался Лориан.

От дыма Рей не видел ничего перед глазами, хотя, возможно, дым был совершенно не причем. Только обида и жалость к самому себе застилали взгляд.

– Это у вас в семье нормально? – Рей вытирал глаза от выступивших слез, но, опять же, дым ли был виноват, или Фрей просто нашел в нем оправдание – непонятно было даже ему, а ком все сильнее сдавливал горло.

– Абсолютно, – подтвердил Эванс, выдыхая новую порцию отравы в салон.

– Опоить человека черт знает чем, – не унимался Рей, переходя на истеричный смех и облизывая губы, чувствуя на них вкус текилы и лайма.

Эванс замолчал, обдумывая дальнейшие слова, и перевел на молодого человека тяжелый взгляд свинцовых глаз, который придавливал его. И как Рей не понял, кто перед ним, когда наткнулся на него в подворотне. От тупорылого дуболома в Ашере Эвансе не было ни йоты. На Рея смотрел рассудительный и серьезный человек, по себе знающий, что такое проклятое мортидо. Смотрел внимательно, оценивающе, но уже не враждебно.

Рей сморгнул пелену и с вызовом вернул ему гордый взгляд. Умирать, так с музыкой! Под громкие хлопки взрыва проснувшегося вулкана, а никак не со слезами на глазах из-за дыма коромыслом, пусть дым только дымовая завеса, не более. Каламбур, конечно, грустный, но мортидо точно будет довольно. И темно-синие глаза смотрят в ответ, настойчиво, испытующе, вглядываются в самую суть и видят! Видят, кто перед ним. Они видят страх перед грядущим и его неотвратимость.

Мужчины сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Свинец против титана. Никто не собирался отступать. Все же от натиска синего корунда в глазах Лориана галенитовые кубы в отблеске серых глаз Эванса дали трещину и начали крошиться, когда Ашер сморгнул.

– Когда отец пил, а меня не было дома, это был единственный способ получить передышку для них, – Ашер будто оправдывался. – У нее талант, глаз – алмаз, лучшая фасовщица Mill Street, – Эванс проговорил, глядя в пустоту. – Затем наступал новый день, и все начиналось заново, – погрузившись не в самые приятные воспоминания, выдал он.

– Допустим, глаз у нее не алмаз, – поправил его Рей. Откуда Эванс было знать, что снотворное для Лориана любимая приправа, которую он хлебал ведрами, лишь бы заснуть. Спасибо надо сказать одному зеленоглазому засранцу.

– Ни разу не ошиблась с дозой, – Эванс оспорил его слова и сощурился, присматриваясь.

– У всех бывает первый раз, – Лориан пожал плечами, отвернувшись к окну.

– Ни разу с двенадцати лет, – Ашер недобро взглянул на молодого человека, что-то подозревая. – Когда ты заснул, Чикаго? – насторожился он.

– Джентльмены не обсуждают своих побед, сэр, – Рей пристыдил его за неуместное любопытство и уже прикидывал, в какой канаве брат Мии выбросит его тело.

– Чикаго? – не отставал Эванс, в чем не было ничего удивленного, ведь упрямство было семейной чертой Эвансов.

– Нет, не стоит, – Рей ушел от ответа. – Сегодня можно только в гостиницу, – уточнил Лориан, и озлобленный Эванс расплылся в улыбке.

«Мортидо. Определенно», – подумал он, что чудом избежал смерти от рук Ашера Эванса второй раз за ночь. «Это ли не судьба», – заключил Фрей, прикидывая, как долго сможет ее испытывать.

Невеста полоза

«До завтра», – мерещилось девушке во сне, когда тепло рядом с ней окончательно развеялось в воздухе вместе с остатками беспокойного сна. Пробуждение оказалось быстрым и резким от укола холода, навеянного неожиданным снегопадам за окном. Глаза распахнулись, чтобы затем так же резко захлопнуть от беспокойства тяжелые веки, избегая попадания в поле зрения каких-либо новых для обстановки объектов. Просматривая калейдоскоп воспоминаний прошлой ночи под веками, она поняла, что визуальный ряд был на удивление скучным, чего сказать от тактильных ощущениях, диапазон которых был для нее неописуем. За гранью, вот так было бы правильнее всего. Не поворачиваясь и не поднимая головы от подушки, девушка вытянула руку, прощупывая противоположную сторону кровати, и выдохнула с облегчением и разочарованием. Не отыскав рядом с собой другого человеческого тела, Миа так и не нарушила проклятого правила «руки прочь», пока искала его на ощупь.