Гай Мэннеринг

Тогда Бертрам попросил принести ему какую-нибудь книгу и подкрепил эту просьбу, вручив служанке шиллинг.

Служанка снова куда-то надолго ушла, а потом явилась с двумя томами «Ньюгетского календаря»264, который она одолжила у Сэма Силверквила, бездельника подмастерья, посаженного в тюрьму за мошенничество. Положив оба тома на стол, она ушла и оставила Бертрама за чтением книги, которая пришлась как раз под стать его плачевному положению.

264 «Ньюгетский календарь» – биографии наиболее известных преступников, содержавшихся в Ньюгетской тюрьме в Лондоне, получившей название от старых городских ворот, у которых она была расположена.

ГЛАВА 45

Когда к позорному столбу

Прикован будешь ты судьбой,

Найдется где-то верный Друг,

Чтоб жребий разделить с тобой.

Шенстон265

Погруженный в тяжелые мысли, вызванные чтением мрачной книги и отчаянным положением, в которое он теперь попал, Бертрам впервые в жизни почувствовал, что можно потерять присутствие духа. «Но ведь мне же приходилось бывать в худших положениях, – подумал он, – и в более опасных, тогда как здесь никакая опасность мне не грозит. Там меня ждала неизвестность, а здесь, при всех обстоятельствах, долго я не пробуду. Условия там были нестерпимы, а тут есть по крайней мере огонь, пища и крыша над головой. Но когда я читаю эти повести о кровавых преступлениях и о горе именно здесь, в этом месте, которое само по себе навевает столь мрачные мысли, меня охватывает такая грусть, какой я, кажется, еще не испытывал в жизни».

– Но я не поддамся ей! Прочь от меня, образы злодеяний и порока! – сказал он и швырнул книгу на пустую кровать.

«Не может быть, чтобы шотландская тюрьма с самого первого дня сломила человека, сумевшего справиться и с губительным климатом, и с нуждой, и с болезнью, и с за-

265 Шенстон Уильям (1714 – 1763) – английский поэт сентиментального направления, автор ряда элегий и поэм. Наиболее известна его поэма «Сельская Учительница».

точением на чужбине. Немало сражений выиграл я у госпожи Судьбы; ей не сломить меня и сейчас».

Собравшись с мыслями, он попытался представить себе свое положение в самом благоприятном свете. Деласер скоро будет в Шотландии; свидетельство от его начальника тоже должно прийти скоро; даже если бы в первую очередь пришлось обратиться к Мэннерингу, кто знает, не последует ли за этим примирение с ним? Он часто имел случай видеть, что, когда его бывший начальник брал кого-нибудь под свое покровительство, он никогда не останавливался на полпути и, казалось, особенно благоволил тем, кто был ему обязан. Теперь же, если он попросит его заступничества в деле чести, полковник, несомненно, придет ему на помощь, и это может даже примирить их друг с другом. Затем его мысли естественно обратились к Джулии. Не задумываясь над тем, какое расстояние отделяет его, неизвестного искателя приключений, которого теперь вмешательство его бывшего начальника может освободить из-под стражи, от единственной дочери и наследницы этого богатого и знатного человека, он начал строить великолепные воздушные замки, расцвечивая их всеми красками летнего заката. Вдруг его мечтания были прерваны громким стуком в ворота и ответным лаем худого, изголодавшегося пса, который, оставаясь на ночь во дворе, помогал охранять тюрьму.

С большими предосторожностями ворота открыли и кого-то впустили во двор. Потом стали отпирать двери, снимать засовы и цепи; слышно было, как маленькая собачонка побежала по лестнице, стала скрестись в дверь и жалобно заскулила. Затем Бертрам услыхал тяжелые шаги на лестнице и голос Мак-Гаффога: «Сюда, сюда, осторожно, здесь ступенька, вот эта дверь». Потом дверь к

Бертраму отворилась, и, к его несказанному удивлению и радости, маленький Шмель ворвался в комнату и кинулся к нему с бурными ласками. Вслед за ним ввалилась грузная фигура его друга из Чарлиз-хопа.

– Боже ты мой, боже ты мой! – воскликнул наш добрый фермер, оглядев жалкое помещение и увидав неприглядную обстановку, среди которой находился его друг. – Что ж это за напасть такая!

– Просто проделки фортуны, мой любезный друг, –

сказал Бертрам, вставая и горячо пожимая ему руку, –

только и всего.

– Но что теперь с вами будет и как вас из беды вызволить? – спросил наш добрый Дэнди. – За что ж это, за долги, что ли?

– Нет, вовсе не за долги, – ответил Бертрам. – Если у вас есть время, садитесь, и я вам расскажу все, что сам знаю.

– Как это – если у меня есть время? – рявкнул Дэнди, причем в словах его прозвучала даже насмешка. – Какого же черта я сюда приехал, коли не затем, чтобы все разузнать? Но только вам, пожалуй, и подзакусить бы не мешало, час-то уже поздний; я таможенных попросил – я ведь у них Дампла оставил, чтобы мой ужин сюда принесли, а

Мак-Гаффог, тот ничего не скажет, с ним мы поладим. Ну, так рассказывайте, в чем дело. Тише ты, Шмель! Эх, радуется-то как, бедняга!