Читаем Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге полностью

Подобные группы привлекают людей, лишенных общих интересов – тех, что составляют канву подлинной дружбы. «Сноб жаждет пристроиться к “элите”; друзьям угрожает опасность видеть себя избранными, ибо они принадлежат к этой группе»[376]. «Гордыня, – предостерегает Льюис, – это предельное зло, самый глубокий порок, состояние ума, полностью изгоняющее Бога, удовольствие возвышаться над остальными, всегда глядеть на людей свысока»[377].

В каждой социальной группе – дома, в школе, колледже, госпитале, юридической конторе, корпорации – существует, как говорил Льюис, «внутренний круг»[378]. Каждый, утверждает Льюис, в определенный момент жизни отчаянно пытался «войти в некий внутренний круг и испытывал ужас от того, что находился вовне». Страх остаться вовне, не принадлежать к важному кругу порождает сильное напряжение и печаль. Чтобы эти люди, «избранники», пустили нас во внутренний круг, мы часто идем против совести. «Фрейд, – пишет Льюис, – несомненно, сказал бы, что все это лишь ухищрения сексуального влечения. А что если все наоборот? Что если сегодня, в век “сексуальной свободы”, многие теряют невинность не из послушания Венере, но из стремления быть среди избранных? Ведь если в моде промискуитет, целомудренные оказываются вне круга. Им неведомо то, что знают другие. Если говорить не о столь серьезных вещах, то тех, кто по той же причине начал курить или впервые напился, вероятно, тоже невероятно много».

Клайв Льюис не считал подобные «внутренние круги», возникающие там, где люди живут и работают, злом. Зло появляется вместе с желанием в них войти. Он приводит пример вещи, которая сама по себе нравственно нейтральна, но стремление к которой безнравственно: «Безболезненная смерть набожной родственницы в преклонном возрасте – это не зло. Однако, горячо желая ее смерти, вы не поступаете достойно, и закон плохо относится даже к самой легкой попытке ускорить ее кончину»[379].

Почему мы желаем вступить во внутренний круг? Льюис перечисляет несколько причин этого, в том числе стремление «к власти, к деньгам, к свободе нарушать правила и не обременять себя рутиной», но в первую очередь это «сладостное стремление к тайной близости». «Из всех страстей, – предупреждает Льюис, – страстное стремление стать частью внутреннего круга с наибольшим коварством заставляет человека совершать крайне дурные поступки». Кроме того, он замечает: чем сильнее человек испытывает страх остаться вовне, тем вероятнее, что он там и останется. «Пока не одолеете страх остаться снаружи, вы там и будете». И добавляет: «Стремление войти во внутренний круг будет терзать вас до тех пор, пока вы его не победите».

Льюис говорит о том, как обойтись без внутренних кругов в работе: «Если вы стремитесь хорошо делать свое дело, то, сами того не заметив, окажетесь в единственно важном для вашей профессии круге. Вы станете мастером, и другие будут об этом знать».

И еще о том же: «Если вы проводите свободное время просто с теми, кто тебе нравится, вы снова, не осознавая того, окажетесь внутри чего-то настоящего, займете удобное и прочное место в так называемом внутреннем круге». Но оно радикально отличается от обычных общественных связей: «Его секретность случайна, мнимая избранность здесь – побочный продукт, и стремление к посвященности никого не сбивает с толку: это просто несколько друзей, любящих друг друга и собравшихся, чтобы заняться тем, что им нравится». Такой круг называется «дружбой». И в заключение он говорит, что дружба «порождает, быть может, половину всего счастья на земле, недоступную никакому внутреннему кругу»[380].

Клайв Льюис подробно разъяснил, как эрос, привязанность и филия пересекаются и сливаются друг с другом, на примере поцелуя. «Все три эти вида любви, – рассуждает он, – почти везде и всегда мог выражать поцелуй. Сейчас в Англии прекратили целоваться в знак дружбы, но привязанность или романтическую любовь выражает именно поцелуй». И мы не знаем, какой из этих двух видов любви он символизировал изначально. «Разумеется, – добавляет он, – вы можете сказать, что поцелуй сторге отличается от поцелуя влюбленных. Это правда, но влюбленные обмениваются не только поцелуями».

* * *

И Фрейд, и Льюис много писали об одном особом аспекте любви. О такой любви говорится в еврейской Библии и Новом Завете, о ней гласит призыв любить ближнего, как самого себя, и она – важная часть духовного мировоззрения, столь горячо оспариваемого Фрейдом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь со смыслом

Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир
Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры. Он задается вопросом и пытается дать на него объективный ответ: как маленькая горстка последователей Иисуса из Назарета сумела обратить в свою веру огромную и мощную империю?

Барт Д. Эрман

Справочники
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

Однажды биологические часы остановятся. Во что верить, когда точно знаешь, что конец неминуем? На что можно надеяться, если больше не готов слушать благочестивые сказки? Критики называют Джона Шелби Спонга самым лютым еретиком ХХ века. Сторонники – предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Эта книга – первая возможность для русскоязычных читателей познакомиться с идеями одного из блестящих интеллектуалов нашего времени, задающего направление всем самым интересным богословским спорам сегодня. Торжественно-печальная симфония, сочиненная старым мастером на исходе жизни, монументальное кредо, проникновенная исповедь, глубокое представление взглядов интеллектуально честного христианина на жизнь и смерть.

Джон Шелби Спонг

Философия

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии