Читаем Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге полностью

Еще привязанность скромна. «Можно гордиться влюбленностью или дружбой, – объясняет Льюис. – Но привязанность скромна, даже скрытна и стыдлива… Только когда мы теряем близкого человека, мы начинаем хвалить его, именно с ним мы связаны только таким чувством. Мы принимаем привязанность как нечто должное; принимать положение вещей как должное было бы неслыханным для эротической любви, но тут это совершенно правильно и уместно. Это соответствует уютной и тихой природе такого чувства»[364].

Привязанность может сопровождать и другие формы любви. Она есть в дружбе. «Подружиться с кем-то – не то же самое, что к нему привязаться. Но когда друг становится старым другом, все предметы, окружающие его, которые вначале не имели никакого отношения к дружбе, становятся знакомыми и в силу этого дорогими».

Привязанность выходит за рамки семьи и может смешиваться с другими формами любви. Она – часть эроса и должна таковой быть. Сексуальная любовь без привязанности была бы холодной и непривлекательной. Привязанность, как говорит Льюис, – самая неразборчивая форма любви. «Почти каждый может стать предметом привязанности, несмотря на свое уродство, глупость и даже невыносимый характер. Я видел, как не только родители, но и братья любили слабоумного ребенка. Для сторге даже не существует границ биологического вида. Она есть не только между собакой и человеком, но, что еще удивительнее, и между собакой и кошкой»[365].

Льюис предупреждает об одной опасности, которую таят в себе привязанность и привычка. Они могут порождать фамильярность. «Привязанность существует в мире поношенной одежды, удобства, беспечности и фамильярности, которая покажется невежливой при общении с незнакомцами». Но Льюис предупреждает: «Чем интимнее обстановка, тем меньше в ней вольностей, но это не отменяет вежливости. Напротив, привязанность лучше всего учит проявлять деликатность, несравнимо более тонкую, более чуткую и глубокую, чем учтивость на людях…[366] Вы можете сказать: «Помолчи, дай мне почитать книгу». Вы можете делать, что угодно, если это правильный тон голоса в правильный момент, когда они не несут в себе намерения ранить и действительно не ранят. Чем лучше привязанность, тем точней она знает, когда и что делать (у каждого вида любви есть свое особое “искусство”)»[367].

Разумеется, иным семьям не хватает учтивости. Кто из нас не мучился в гостях, когда мать или отец так обращались со взрослыми детьми, что человек чужой просто ушел бы и хлопнул дверью? Они категорично рассуждают обо всем, чего, в отличие от детей, не знают; они прерывают детей, когда им вздумается; высмеивают то, что им дорого»[368].

Льюис считал, что любовь-привязанность дает нам немало счастья на земле, если «в ней есть здравый смысл, взаимная отдача и “пристойность”. Привязанность составляет девять десятых надежного и прочного счастья во всех его видах в нашей естественной жизни»[369]. Льюис был полностью согласен с мнением Фрейда о том, что любая форма человеческой любви «несет в себе семена ненависти». Если у кого-то есть потребность быть нужным, а ребенок или родитель ее не удовлетворяет, она может требовать все больше, а разочарование способно превратить любовь в ненависть. Льюис предупреждает: «Один латинский поэт сказал: “Люблю и ненавижу”, – об эротической любви, но это относится и к другим видам любви. Они несут в себе семена ненависти. Если привязанность начинает всецело управлять человеческой жизнью, эти семена прорастут. Любовь, став богом, превратится в демона»[370]. На первый взгляд может показаться, что Льюис согласен с Фрейдом, но между ними есть одно радикальное отличие: Льюис не предполагает, что сексуальность находится в центре или даже на периферии сторге.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь со смыслом

Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир
Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры. Он задается вопросом и пытается дать на него объективный ответ: как маленькая горстка последователей Иисуса из Назарета сумела обратить в свою веру огромную и мощную империю?

Барт Д. Эрман

Справочники
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

Однажды биологические часы остановятся. Во что верить, когда точно знаешь, что конец неминуем? На что можно надеяться, если больше не готов слушать благочестивые сказки? Критики называют Джона Шелби Спонга самым лютым еретиком ХХ века. Сторонники – предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Эта книга – первая возможность для русскоязычных читателей познакомиться с идеями одного из блестящих интеллектуалов нашего времени, задающего направление всем самым интересным богословским спорам сегодня. Торжественно-печальная симфония, сочиненная старым мастером на исходе жизни, монументальное кредо, проникновенная исповедь, глубокое представление взглядов интеллектуально честного христианина на жизнь и смерть.

Джон Шелби Спонг

Философия

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии