Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге

Показательна и знаменитая история его отношений с Юнгом. «Пусть пойдет и утопится, мне не нужен он со своей дружбой», – писал Фрейд после разрыва[388]. Все начиналось достаточно невинно. Юнг, швейцарский психиатр, работавший под руководством Эйгена Блейлера, прочел «Толкование сновидений», несколько раз говорил об идеях Фрейда в своих публикациях и посылал их Фрейду. Так завязалась переписка, постепенно выросшая в тесную дружбу. Фрейд любил Юнга, рассчитывал сделать его преемником и часто называл его своим «сыном и наследником»[389]. Очень быстро Юнг занял влиятельную позицию в новом движении – он был председателем на Первом международном психоаналитическом конгрессе и издавал «Психоаналитический ежегодник». Несколько лет они были добрыми друзьями. Фрейд ценил связи со швейцарскими психиатрами из-за их репутации и из-за того, что те были «неевреями». Евреи были в числе его венских последователей, и Фрейд боялся, что его новые теории натолкнутся на соответствующие предрассудки. В 1908 году он писал своему коллеге Карлу Абрахаму: «Наши арийские друзья поистине для нас незаменимы, ибо иначе психоанализ погибнет под давлением антисемитизма»[390].

Но потом между Фрейдом и Юнгом возникли разногласия. Это была борьба за власть отца с сыном. Фрейд рассказывал о происходящем Джеймсу Патнему: «Мне надо защищаться от людей, которые называют себя моими учениками и которые во всем мне обязаны. И теперь мне приходится их обличать и отвергать, хотя мне не свойственно желание спорить»[391]. А в письме к Эрнесту Джонсу он говорил: «Что до Юнга, я решил разорвать с ним личные отношения. Мне не нужна его дружба. Пусть делает что хочет, а я как-нибудь обойдусь без него»[392].

Одно письмо Фрейда к Шандору Ференци хорошо передает силу ненависти к Юнгу, который казался Фрейду предателем: «Он [Юнг] был раздавлен и чувствовал глубокий стыд, а потом во всем признался: он уже давно опасался за свою независимость, которой якобы угрожала тесная дружба со мной и с другими, и потому решил с нами расстаться. Видно было, что он создал мой образ на основе своего эдипова комплекса. Он раскаивался в своем недоверии, говорил, что ему больно, ибо его считали одураченным этим комплексом… Я сурово сказал ему, что наша дружба кончилась, и что он сам ее сначала построил, а потом разрушил, и что у него сложности в отношениях с людьми в целом, а не только со мной»[393].

«Он вел себя, – продолжает Фрейд, – как пьяница, который все время кричит: “Вы что, думаете, я напился?”, когда все видят, что он вечно опьянен своей невротической реакцией. Я заблуждался на его счет, думая, что он прирожденный вожак и потому поможет нам избежать многих ошибок, – оказалось, это совсем не так: он сам был незрелым человеком, который нуждается в опеке… Он не стал со мной спорить и признал свою вину. Думаю, наш разговор пойдет ему на пользу». Фрейд постоянно называл Юнга «злодеем» и обвинял его во «лжи, жестокости и потакании антисемитизму»[394].

Когда их долгие и ставшие напряженными отношения дошли до стадии мучительных взаимных обвинений, Фрейд писал Абрахаму: «Наконец-то мы избавились от этих грубиянов – ханжи Юнга и его учеников. Всю жизнь я искал таких друзей, которые не станут меня использовать и предавать»[395]. Когда Фрейда спрашивали о том, почему многие откололись от его движения, он отвечал: «Лишь по одной причине – они тоже хотели стать папой римским»[396].

Много лет спустя, когда Фрейд писал автобиографию, он явно хотел снять с себя обвинение в том, что не был способен поддерживать близкие отношения. Многие коллеги, по его словам, с ним расстались. Но не стоит думать, что это «объясняется моей нетерпимостью» или «роком, который все время действовал вокруг меня». Многие коллеги остались ему верны. «Достаточно сказать, что, в отличие от Юнга, Адлера, Штекеля и некоторых других, немало людей, те же Абрахам, Эйтингон, Ференци, Ранк, Джонс, Брилл, Сакс, Пфистер, ван Эмден, Рейк и другие, усердно работали со мной пятнадцать лет, и в большинстве случаев я поддерживал с ними хорошие дружеские отношения». Он заключает: «Думаю, я мог бы сказать в свою защиту: нетерпимый человек с несокрушимой верой в собственную непогрешимость не смог бы держать при себе так много умных людей, тем более что у него было мало практических средств их удерживать»[397]. Хочется спросить: если бы половина детей Фрейда отвернулась от отца, стал бы он указывать на оставшуюся половину, стремясь доказать, что в его семье царили добрые отношения?

Но почему Фрейд так часто порывал с людьми? Дружба, как говорил Льюис, основана на общих интересах, а друзья Фрейда были его коллегами, и у них явно было много общего. Они не только занимались психоанализом, они были материалистами, как и Фрейд. Какой между ними мог возникнуть конфликт?