Формула Z

– Да, Лёшик, – хрипло отозвалась Саня. – Я вот только встала и…

– Ты архивы эти смотрела? – говорил Лёха каким-то странным, густым и плотным голосом.

Она не ожидала ни этого голоса, ни того, что он будет сразу про архивы, а не про…

– Какие архивы? А, эти… Не, – лепетала Саня. – Не успела, сразу тебе кинула…

– Они все запаролены, вот в чем фигня. А я-то всю ночь думал: чего трепыхаться, раз данные всё равно у них? Ну, раз они винт почистили?.. А теперь понял: паролей-то у них нет. Висит груша, нельзя скушать. Может, они поэтому на нас и напали: вдруг мы пароли принесли? И отжали ноут, а он пустой, гы-гы…

– Хе-хе, – осторожно подхихикнула Саня.

– Вот только что теперь делать? Раровские архивы фиг хакнешь, ты в курсе…

– Слушай, – Саня вдруг вошла в струю, даже бетон пропал из голоса. – А что, если не все файлы удалили именно они? А если что-то удалила сама Яна? Например, пароли? Чтобы обхитрить этих?.. Ну, в расчете, что кто-нибудь всё равно доберется до ее ноута? Это ведь супернадежный тайник: удалил файл, очистил корзину – и его как бы нет. А на самом деле есть.

– Думаешь, она была в курсе, что кто-то удалит ее данные и потом будет ресторить, как ты?

– Не знаю. Но что она головастая, в отличие от нас с тобой, – это факт. Давай проверим, а? Будем шерстить все ее файлы по очереди. Скажем, я – с начала алфавита, ты – с конца. Кто первый что-то найдет – звонит и хвастается. Идет?

– Идёт, – сказал почти-Лёхин голос.

– Ну и супер. Тогда до связи!

– Сань, еще хотел сказать… – услышала она, отнимая телефон от уха.

И сбросила, будто не слышала ничего.

Так, теперь в душ. Что-нибудь всё-таки в пасть кинуть (Юлю чмокаем, обнимаем, на папу не смотрим)… и за дело. Три дня уже прошло, обожежмой, целых три полных дня, кошмарики-то какие, Сударыня, наверно, клянет его всеми своими проклятиями Солнца, Луны и звезд…

То есть не его, а ее.

Интересно, как она отнесется к тому, что он теперь девочка?

* * *

Йес-с, говорила Саня, вытянув шею, будто хотела всунуть голову в экран. Йес-с, йес-с, йес-с, твердила она, прихлопывая по коленям.

Ее догадка подтвердилась: файлы с паролями быстро нашлись, и в каждом из них был указан путь. «Ты думаешь как она», – вспоминала Саня, пританцовывая за столом: уже треть архивов благополучно распаролилась. Внутри были какие-то формулы, но она пока не вникала и продолжала поиск.

Лёшик позвонил через две минуты. («Всё-таки я первая, бебе-бе», – радовалась Саня.) Они договорились дойти до срединного файла 078.rar и потом встретиться… где?

Ясно, что у Сани не вариант. У Лёшика?..

– А давай знаешь у кого… – вдруг предложила она. – Давай у той тетеньки, от которой я всё знаю. Она странная, но при этом нормальная, ты ее не бойся. Она… нет, в зеркале она очень даже, там всё в норме. Но она… странная, да. Увидишь.

Жаль, что Сударыня отстала от жизни и не пользуется гаджетами, думала Саня, перемахивая через лужи (опять всё таяло). Надо будет ей телефон подарить, вот что. Простенький, типа Fly… или нет, андроидом она себе мозг сломает, лучше старый айфон какой-нибудь, десятый или одиннадцатый…

«А если…» – начала было думать Саня. И не додумала до конца.

«Ну, мысли-то они вряд ли читают, чего это ты», – убеждала она себя, стараясь оглядываться незаметно. Когда девчонка вертит головой на ходу – это ведь обыкновенно? Или?..

Манекенов вроде нигде не было видно, и Саня, влетев в две-три лужи, перестала оглядываться и сосредоточилась на дороге. Ведь Сударыня – это Сударыня, внушала она себе. Это вам не родители Яны. Все подступы, все пути к ней наверняка заговорены или, как там это называется. Вспомни, как пришлось искать тот самый двор с котами… «Интересно, сможет ли Сударыня, – думала Саня, стараясь думать потише, – сможет ли она сделать так, чтобы Саня ее нашла, а эти – нет?»

А вот и тот самый туннель. Тот самый «ЕвроБлин». Тот самый гараж, то самое парадное… Неделя, удивлялась Саня. Всего неделя, а кажется, будто сто лет. Или сто тыщ, или сто миллионов. Хотя для человека одинаково – что сто, что мильон: всё равно люди столько не живут. Это ведь просто цифры. Их можно умножить на сколько захочешь, и что-то там изменится; а жизнь будет такой же. Жизнь – это не цифры, думала Саня. Жизнь – это бесконечность, и плевать, сколько лет ты прожил – тринадцать или девяносто девять. Или даже сто семь. Любая жизнь бесконечна, и моя тоже, даже если меня убьют прямо сейчас. «Тогда будет плохо другим, а не мне, – вдруг поняла она. – Будет плохо Юле, Лёшику, Сударыне и всем, кому плохо без меня. А моя бесконечность не изменится. Только, может, мне будет больно…»

Закусив губу, Саня набрала «32К». Домофон курлыкал, а она ждала. И весь город ждал, хлюпая ошметками вчерашней зимы. Самой не захлюпать бы, думала Саня, вдавливая мокрень обратно в горло. Почему-то пахло гарью. Почему?.. Где-то мусор жгут?

На секунду показалось, что из домофона сейчас крикнут, как в тот раз: «Кто-о-о?» Дурацкие мысли мелькнули и ускакали, а дверь вдруг открылась сама. Без всяких слов.

– Это я, – на всякий случай сказала Саня, входя в парадное.