Формула всего

Коротышка мгновенно занял позицию сзади Драго – чтобы в случае чего прикрыть его с тыла и свой тыл прикрыть. Было ясно без слов – то, что так напугало кроху, могло представлять реальную опасность и для них самих.

Но в лесу было глухо.

Ку-ку, ку-ку.

Девчонка, очевидно, принадлежала к тому отряду, несчетные следы которого отмечал цыган по дороге. Может, просто отбилась?

Драго погладил ее затылок. Она шмыгнула носом – один разик, снова, и только тогда ее отпустило: плечи задергались, хлынули слезы…

У цыгана зашлось сердце: «Кто посмел малявочку обидеть? У кого рука поднялась?»

– Почему ты плачешь? Не бойся, – как умел, утешал он крошку. – Земляничинка, смородинка моя! Ты умеешь говорить? Все хорошо. Расскажи, что с тобой случилось?

Девочка зашлась еще больше. Вместе с криком из нее выходил весь ужас, накопленный внутри, но его, видимо, было так много и такие шли большие куски, что они забивали горло, и она хрипела, душимая ими.

– Успокойся, родная. Чего ты, лучик? – повторил цыган, но девчонка как будто вовсе не разбирала обращенных к ней фраз.

Тогда Драго решил:

– Ладно. Стойте здесь. Я схожу на разведку.

Это девочка поняла и вцепилась в него еще крепче. Она не хотела его отпускать.

– Погоди, – объяснил цыган. – Я должен во всем разобраться. Ты же мне ничего не рассказываешь!

– Он тебя убьет!!! Убьет! Убьет! А-а-а! – бессильные, детские кулачки стали бешено тыкаться цыгану в бедро. – Убьет! Убьет! Он их всех убил! Убил! Убил!..

– Кто?

– Уби-и-ил!!!

Ку-ку, ку-ку.

Лес стал глубокий, бездонно-глубокий – как океан! Из любой его точки в любой момент одинаково быстро могли протянуться клыки или когти, ножи или пули.

Опасность заполнила воздух, как ветер, и Драго вдохнул этот воздух в себя. Холодные искры пробежали по телу, и оно изготовилось точно так же, как глаз, промытый ледяной колодезной водой, все видит резче и быстрей реагирует.

Какаранджес, вероятно, испытал то же самое, но в отличие от цыгана это серьезно навредило присутствию в нем духа. Он сам уже чуть было не кричал на девчонку:

– Кто убил! О чем ты?!

– Уймись, – остановил его Драго. – Ей от крика легче.

Прокричавшись, девочка с очевидным недоумением оглянулась вокруг. Ей было странно, что повсюду так спокойно и тихо. Она больше не верила в тихий мир. Зато теперь рядом с ней стоял большой взрослый человек. Он ее спасет! – она поверила в это и заплакала снова, но уже без истерики – просто так, чтобы выплакать все.

Драго взял ее за руку и спросил:

– Царевишна моя, сахар мой, о ком ты говорила? Кто на вас напал?

– Я… я… не знаю.

– Бандит? Разбойник?

– Он… я не знаю… не видела… Он невидимый!

У Какаранджеса глазки забегали, как у мыши, почуявшей запах кошки.

– Как это? – спросил он.

– У него тело из ветра, а глаза волчьи!

– Кали траш! Это же Шорох! – обомлел коротышка.

– Чтоб язык твой отсох поганый, глухи наши уши! – взорвался Драго. – Кого ты еще накличешь?!

Но Какаранджес и сам уже испугался, кого назвал. Ножки у него подкосились, и он бухнулся на колени:

– Дэвлалэ-Дэвла! Святый Любый Боже! Дай тебе здоровья и счастья! Умаляясь прошу – отведи беду. Вот те крест! Вот те два креста! Сто поклонов твоим ногам! Съел бы я твои глаза и желудок! Что прикажешь для тебя украду! Корону герцогскую достану, в храм снесу, не возьму ни копейки! – только помоги, Дэвлалэ, помоги нам выстоять! Мы же дети твои, никогда про тебя не забываем! Избавь, укрепи, подскажи, что нам делать! – Какаранджес воздел руки к небу, а потом уткнулся лбом в землю. Девочка смотрела на него, как на уличного артиста, и совсем перестала плакать. Драго усиленно вспоминал все легенды про Шороха, жившие в таборе, но память отшибло напрочь.

– Вас шло пятеро, да? – спросил он у нее.

– Дядя, тетя и их друзья.

– А папа твой с мамой?

– Папа и мама дома. Я гостила у дяди с тетей.

«Слава богу, хоть родители живы», – подумал цыган.

– А Шорох? – спросил он. – Он напал на вас?

– Ночью.

– Ночью?

– Да. Днем его нет. Он как сова.

– Он и правда невидимый?

– Только глаза сверкают! Дяденька, он вернется за нами, когда стемнеет!

– Не вернется. Что ты! Скорее солнце свалится ко мне в сумку!

Девочка недоверчиво посмотрела на Драго.

– Я цыган, я знаю, – заверил он. – Цыгане все на свете знают.

– Как все случилось? – влез Какаранджес.

– Я отошла от костра к ручью, а он набросился – очень быстро… Они страшно кричали. Дядя, тетя… У них стали одинаковые голоса! А я спряталась. Потом он исчез.

Молчанье. Девочка ждала какого-нибудь ответа. Драго, который сидел перед ней на корточках, положил ей руки на плечи и слегка встряхнул:

– Послушай меня. Как тебя зовут?

– Маша.

– Машенька, золотиночка! Не надо бояться. Шорох так Шорох. Ты крещеная-благословенная, я крещеный-благословенный – все у нас будет хорошо. Не быть мне цыганом, если я что-нибудь не придумаю! Клянусь конями! А потом мы отведем тебя к папе с мамой. Я сейчас уйду – ненадолго. Тебя будет охранять Какаранджес. Не смотри, что он ростом куцый, – он на самом деле храбрый и ловкий!

– Возвращайся быстрей.