Формула всего

Ехали мы длиннющий день. Это только кажется, что ехать проще, чем идти, но на деле не так. Идти-то можно с Розой и Лолли, разговаривать, петь, смеяться, можно найти что-нибудь на дороге, а сидеть в урдэне скучно – смотри по сторонам и все. Ну или спи. А самое главное – ноги просто истомились, как хорошо было бы по горячей земле шагать!

Я все рубахи заштопала, все кости отсидела, все песни Муше по три раза перепела.

Кон авья притрадэя,
Яда сыво кхинэя,
Сарэ пэталэ розмардя,
Тэрны чай палал гэйя,
Сарэ пэталэ скэдэя,
Тэрнэ чавэскэ отдэя[57].

Что Драго не найдет нас, я не беспокоюсь. По всему пути мы оставляли шпэры[58]. Они всем цыганам звезда путеводная, а если что – есть цыганская почта! Она любого к своим приведет!

Чем больше дорог, тем меньше бед. Почет и уважение тому, кто много путей знает. Но и выбрать дорогу нужно уметь. По проезжей-то ехать легко, а по тропинке безопасней получается. Граф знал каждый камешек, и шли мы без ненужных встреч и происшествий.

Около полудня на второй день пути наш урдэн внезапно остановился. Я подхватилась – что такое? Неужели неприятности начались – погоня какая или поломка? Смотрю и что вижу – дорогу табору преградили две серебристые полосы с поперечинами между ними. Полосы – железные, поперечины – деревянные. И тянулись они как река, и вправо, и влево, сколько глаз хватает.

– Что это?

– Не знаю, – почесал в затылке Буртя и слез на землю. – Я, Воржа, пойду посмотрю…

Мужчины собрались около полосок и совещались. Там были отец, Граф, Муравьед и Антрацит. Остальные не торопились подходить.

Мы эти места проезжали прошлым летом, и, клянусь, никакого железа не было. Как сейчас помню, что дождик шел, дорога раскисла, а Лолли упала в грязюку как раз тут, и было очень смешно. Все смеялись, а мне смеяться было нельзя, потому как Лолли бы обиделась. Помню еще, что река не скоро случилась, а дождь, как назло, сразу кончился, на Лолли грязь высохла, так она и шла. Вот.

– Граф сказал, что это граница, а я думаю, дорога это, – рассказал, вернувшись, Буртя.

– А почему из железа, если дорога?

– Прочнее.

– Так неудобно же по ней – растрясет на этих поперечинах, как на трухлявом коне! Нет, верно Граф говорит – граница это.

– Граница? Между чем и чем?

– Не знаю. Какая разница.

Подошла к нам Лолли, и Буртя рассказал ей про дорогу. Пошла новость дальше по табору, и спустя семь возов «дорога» в «дракона» превратилась. Последними ехали Рябчик с Корытихой, так оттуда послышался Корытихин визг: «Дракон!!!» Сначала мы испугались, а потом разобрались, откуда такое превращение. Вот так в таборе сплетни и распускаются – скажешь кому, что купила коня за пять золотых, а на пятом пересказе уже будет пять за золотой.

Двинулись мы вдоль железных линий. До ночи шли, а они никак не кончаются. Давно в сторону наша дорога ушла, попрощались мы с ней, но границу нарушать не стали, боязно.

На ночь остановились в поле, разожгли костер и устроились спать. Я осталась в урдэне с Буртей и больным Мушей. Я быстро уснула и даже успела увидеть начало сна. Будто Драго здесь, с нами, и я упросила его пойти по этим железным линиям, и пришли мы будто бы на небо. А на небе нас встретил Никола Чудотворец, и я спросила его о своей судьбе – ведь он для цыган свой брат, знает нашу судьбу. А Никола в одну сторону повернулся, в другую, потом руками взмахнул и как закричит мне в лицо: «Ту-у-у!!!»

У меня волосы дыбом встали, и я проснулась. Слышу – взаправду грохочет, стучит. А потом как заревет, дьявол! Ту-у-у-ууууууууу!!! И пуще нарастает! Кони бешено ржут, визг, плач. А потом послышался голос Корытихи, такой страшный, что я его сразу не признала. И слова она кричала жуткие:

– Смерть пришла, братья!!!

Вижу, кто мог бежать – побежал, другие рухнули на землю, дети забились под урдэны и все, как один, молятся. У меня от ужаса ноги отнялись, повалилась на перины как мертвая. Буртю крепко прижала к себе и чувствую, у него сердечко бьется часто-часто, как у зверька.

Ну вот и конец. На дороге родились, на дороге и помрем. Неужели так и сгинем все разом, будто не было нас? Матерь Божья, не оставь меня, цыганку бедную! Богородица, спаси и сохрани!!!

Лежу, смерти жду. Но дьявол ревет будто рядом, а я жива-живехонька. Как так? Почему?

Села я, глаза растопырила – вижу, из темноты, в клубах дыма, прямо по железным линиям несется невиданное. Много домиков один к одному, все равно как бусины на нитке. В окнах домиков сидят гаже – господа важные надутые чай пьют из серебряных кружек, а дальше ехали простые мужики да бабы. И видно – нисколько им не страшно. Они высовывались из окон и махали нам. Домики катились гладко, как по воде.

Первыми очнулись дети, вылезли из-под урдэнов и стали махать в ответ, кричать, прыгать.

– Я же говорил, что это дорога! – прокричал Буртя.

– Во чудеса! И правда дорога! – уже и старшие пришли в себя. И даже кони успокоились.

А домики все катились и катились, будто и не думали заканчиваться. Мы зачарованно провожали их взглядами.