Флибустьеры

И китаец Кирога прав! Вот тот толстяк, который сейчас расточает ему комплименты и толкует о необходимее!п учредить в Маниле китайское консульство, намекая, что пост консула достоин занять только один человек - сам Кирога, - это ведь сеньор Гонсалес, подписывающийся псевдонимом "Окурок" под статьями, в которых он возмущается иммиграцией китайцев. А пожилой господин, разглядывающий с презрительными восклицаниями и гримасами обстановку, лампы, картины, - это дон Тимотео Пелаэс, отец Хуанито, крупный коммерсант, постоянно негодующий на то, что конкуренция китайца подрывает его торговлю. А там, подальше, смуглый, худощавый мужчина с живыми глазами и еле заметной усмешкой на лице - не кто иной, как знаменитый зачинщик спора о мексиканских песо, спора, который доставил столько неприятностей одному из клиентов Кпроги; да, этот чиновник не зря прослыл умнейшим человеком в Маниле! А вон тот господин, с угрюмым взглядом и торчащими усами, стяжал всеобщее уважение тем, что открыто осуждает торговлю лотерейными билетами, которой занимается Кирога в компании с некой высокопоставленной манильской дамой. И в самом деле, половина, а то и две трети билетов уплывают в Китай, а те немногие, что остаются в Маниле, продаются с надбавкой в полреала! Достойный чиновник убежден, что главный выигрыш должен достаться ему, и подобные махинации приводят его в неописуемую ярость.

Ужин подходил к концу. Из столовой доносились обрывки тостов, взрывы смеха, веселые восклицания... Несколько раз было произнесено имя Кироги, слышались слова "консул", "равенство", "права"...

Сам хозяин не ел европейских блюд: он ограничивался тем, что выпивал рюмочку то с одним, то с другим гостем, любезно обещая откушать попозже с теми, кому не хватило места.

Симоун приехал к Кироге, поужинав в другом доме; он беседовал в зале с коммерсантами, сетовавшими на упадок торговли: дела идут из рук вон плохо, торговля парализована, за европейские товары приходится платить неслыханные цены. У ювелира просили разъяснений или же высказывали ему свои мысли, в надежде, что это будет передано генерал-губернатору. Средств для поправки дел предлагали много, но Симоун всякий раз с саркастической усмешкой бросал:

- Э, вздор!

Наконец кто-то отважился спросить его мнение.

- Мое мнение? - переспросил ювелир. - Я вам советую разобраться, почему процветают другие народы, и следовать их примеру.

- Но почему же они процветают, сеньор Симоун?

Симоун пожал плечами и не ответил.

- А еще это сооружение порта. Как из-за него выросли налоги! Хоть бы уж скорее его закончили! - вздохнул дон Тимотео Пелаэс. - Настоящая ткань Гвадалупы *, как говорит мой сын; то ткут, то распускают... А налоги...

- Вы еще жалуетесь! - воскликнул кто-то. - Генерал ведь издал указ снести все ветхие строения? А у васто закуплена целая партия кровельного железа!

- Так-то оно так, - ответил дон Тимотео. - Да только пикто не знает, во что мне обошелся этот указ! И дома сносить начнут не раньше чем через месяц, после великого поста, а там, глядишь, и другие закупят железо... Я бы немедленно снес все эти дома. А впрочем, какой толк? Что смогут купить у меня хозяева этих лачуг? Ведь они всо нищие, один бедней другого.

- Тогда возьмите и скупите сейчас за гроши эти лачуги...

- А потом добейтесь отмены указа и перепродайте их за двойную цену... Недурное дельце!

Симоун улыбнулся своей ледяной улыбкой; заметив, что к ним подходит Кирога, он покинул сетующих коммерсантов и пошел навстречу будущему консулу. Самодовольное выражение вмиг исчезло с лица Кироги, он состроил умильную гримасу истого торгаша и согнулся чуть не до земли.

Китаец Кирога питал к ювелиру величайшее почтение не только из-за его богатства, но прежде всего из-за близости Симоуна к генерал-губернатору об этом шептались все кругом. Говорили также, что Симоун, поддерживая честолюбивые мечты китайца, советует властям учредить консульство; на это прозрачно намекала некая враждебная китайцам газета в нашумевшей полемике с другой газетой, ратовавшей за людей с косицами. Самые осведомленные, подмигивая, прибавляли полушепотом, что "Черное преосвященство" советовал генералу всячески поощрять китайцев, дабы сломить упорно отстаивающих свое достоинство филиппинцев.

- Чтобы держать народ в повиновении, - якобы сказал ювелир, - нет лучшего способа, как унизить его в собственных глазах.

И слова эти скоро подтвердились.