Флибустьеры

- Моя получай? Васа нисего не знай, нисего! Калта игилай, никогда не плати! Халасо васа консул имей, заставляй плати, моя консул не имей...

Симоун задумался.

- Послушайте, Кирога, - немного помолчав, сказал он, - я берусь получить деньги с тех офицеров и моряков, которые вам должны, только дайте мне их расписки.

Кирога опять застонал: ему никогда не оставляли расписок.

- Если придут к вам просить денег, посылайте ко мне, я выручу вас.

Кирога рассыпался в благодарностях, но вдруг вспомнил о браслетах и снова заныл:

- Полостой килистьянка больсе стыд!

- Карамба! - вздохнул Симоун, искоса глядя на китайца, словно изучая его. - А мне-то как раз нужны деньги, и я надеялся, что вы заплатите за браслеты. Но все можно уладить, я не хотел бы, чтобы вы обанкротились изза такой безделицы. Окажите мне одну услугу, и я вам скощу две тысячи из вашего должка. Вы, я знаю, получаете через таможню все, что захотите, лампы, кандалы, посуду, медь, мексиканские песо. А оружие монастырям поставляете?

Китаец утвердительно кивнул: да, только взяток надо много давать.

- Моя все-все делай для святой отес!

- Так вот, - вполголоса сказал Симоун, - мне надо, чтобы вы взяли к себе несколько ящиков с ружьями; они прибыли сегодня вечером, и я прошу вас спрятать их у себя на складе. Дома у меня все не помещаются.

Кирога всполошился.

- Не тревожьтесь, никакой опасности для вас нет. Эти ружья подбросят потом в разные дома и сделают обыск.

Кое-кто окажется в тюрьме, а мы с вами заработаем, похлопотав об освобождении арестованных. Вы меня поняли?

Кирога колебался, оружие внушало ему страх. Правда, в столе у него лежал незаряженный револьвер, но китаец притрагивался к нему не иначе как зажмурив глаза и отвернув лицо.

- Если вы боитесь, я попрошу кого-нибудь другого, но тогда мне потребуются мои девять тысяч - придется подмазать, чтобы смотрели сквозь пальцы.

- Халасо, халасо! - согласился наконец Кирога. - Толико хватай много-много, да? И обыска делай, да?

Вернувшись в залу, Кирога и Симоун застали там отужинавших гостей за оживленной беседой: шампанское подействовало возбуждающе, и языки развязались.

В одной группе, состоявшей главным образом из чиновников, к которым присоединились несколько дам и дон Кустодио, речь шла о посланной в Индию комиссии для изучения солдатской обуви.

- А кто в этой комиссии? - спросила пожилая дама.

- Полковник, два офицера и племянник его превосходительства.

- Всего четыре человека? - удивился один из чиновпиков. - Хороша комиссия! А если их мнения разойдутся, что тогда? Дело-то они хоть знают?.

- Вот и я об этом подумал, - поддержал другой. - Я говорил, чтобы послали хоть одного штатского, не имеющего касательства к армии. Лучше всего сапожника...

- Вы совершенно правы, - заметил поставщик обуви, - но нельзя же послать индейца или китайца, а единственный наш сапожник с Полуострова потребовал такое жалованье, что...

- Вообще, зачем это нужно - изучать обувь? - перебила их пожилая дама. - Не для испанских же артиллеристов!

А индейцы могут и босиком ходить, как в своих деревнях.

- Вот именно! И казне расходу меньше! - добавила недовольная своей пенсией вдова.

- Но посудите сами, - вмешался приятель командированных в Индию офицеров, - ведь не все же индейцы ходят в деревне босиком. И одно дело ходить босиком у себя дома, а другое - на военной службе: тут не смотрят ни на дорогу, ни на усталость, ни на время. А солнце, доложу я вам, сударыня, в полдень так палит, что на земле можно хлеб печь. Вот и помаршируйте босиком по пескам да по камням, когда над вами солнце, под вами огонь, а впереди пули...

- Человек ко всему привыкает!

- Да, как осел, которого приучали не есть! В нынешней кампании наши потери вызваны главным образом тем, что солдаты сбивают себе ноги... Точь-в-точь история с ослом, сударыня.

- Но, молодой человек, - возразила вдова, - подумайте, во что обойдутся эти башмаки. Можно было бы назначпть пенсию многим сиротам и вдовам, тогда бы возрос престиж правительства! Не улыбайтесь, я не о себе говорю, я-то получаю пенсию, правда, небольшую, очень небольшую сравнительно с заслугами моего покойного мужа, я говорю о тех вдовах, которые влачат жалкое существование. Разве справедливо, что после стольких хлопот о переезде, после опасного путешествия по морю они в конце концов умирают здесь с голоду?.. Может, вы и правду говорите о солдатах, но я вот живу здесь уже больше трех лет и не видала ни одного хромого солдата.

- Вполне с вами согласна, сударыня, - сказала ее соседка. - К чему им башмаки, если они родились босые?

- Тогда и рубашек не надо!

- И штанов тоже!

- Воображаю, сколько побед мы одержали бы с голой армией! - иронически подытожил защитник филиппинских солдат.