Флавиан

— Приидите, поклонимся и припадем к Нему! — ангельски-восторженное трёхголосье, взлетевшее из алтаря над храмом и охватившее, казалось, весь призываемый на поклонение Любящему Создателю сотворённый Им мир, отозвалось в моём сердце вспыхнувшим желанием не просто поклониться, а именно — припасть, припасть и сердцем, и телом, и всем моим существом к Нему, Царю и Богу моему — да, да! — именно так я пронзительно ощутил сейчас — Царю моему и Богу моему — Христу.

Опустившись коленями на истёртые — скольких уже припадавших видевшие?! — каменные плиты пола, я прижался лбом к их прохладной шероховатости и ощутил радостную причастность ко всем здесь стоящим и кланяющимся, и ко всем здесь стоявшим и кланявшимся и припадавшим к нашему Творцу во все века жизни этого храма православным: «И я тоже — Твой, Господи!»

— Глас осмый! Благослови душе моя Господа! — серебряным колокольцем прозвенел голосок именинника Серёжи, и хор подхватил густым тягучим распевом:

— Бла-го-сло-ве-е-е-е-ен е-си, Го-о-о-осподи…

На солею из царских врат выплыл отец Флавиан, и я поразился его внезапному преображению: вместо недужного, прихрамывающего, усталого толстяка явился облачённый в зелёно-золотые сверкающие доспехи, умудрённый в боях, величественный полководец, могучий богатырь, преисполненный силы и достоинства, священник Бога Вышнего, неторопливо и благоговейно совершающий священнодействие воскурения благоухающего фимиама. Под тихо струящийся распев древнего песнопения Флавиан твёрдой поступью прошествовал в обе стороны от растворённых царских врат, останавливаясь перед каждой иконой и с благоговейным поклонением совершая перед нею крестообразное каждение. Затем, став на амвоне, покадил в сторону хора, ответившего на это полупоклоном, и, повернувшись к молящимся, веерообразно охватывая каждением весь храм, негромко возгласил:

— Дух Святый найдет на вас и Сила Вышнего осенит вас!

— Дух Твой благий наставит нас на землю праву! — мягким рокотом прокатился по храму ответ молящихся.

— Твой же Дух содействует нам вся дни живота нашего, — прошептала рядом со мной склонившаяся к кадящему священнику Клавдия Ивановна.

Сойдя со ступеней амвона, Флавиан направился в противоположную от меня сторону и, обходя храм по часовой стрелке, продолжал каждение икон и молящихся, то и дело возглашая: «Дух Святый найдет на вас…» — слыша в ответ: «Дух Твой благий…»

Атмосфера богослужения, охватившая меня непередаваемым ощущением патриархальной древности и в тоже время какой-то вневременности происходящего, отзывающиеся резонансом в глубинах души звуки священных песнопений, трепет свечей, сияние паникадила, терпкий аромат душистого ладана, поражающее единство чувств, движений, внутренней собранности молящихся — всё это было пронизано невидимой, но явственно ощущаемой созидательной Божественной Силой. Другой, неведомый прежде мир, мощно разящий душу богатством своей красоты, окружал меня со всех сторон, и я, ощущая себя почти иностранцем в этом Царстве Церкви Христовой, в тоже время чувствовал, что здесь я — дома, именно здесь, среди этих людей, среди этих звуков и света, в этом пульсирующем море Божьей Любви. Когда Флавиан, проходя мимо меня в своём торжественном великолепии, блеснул в мою сторону ласковым лучиком взгляда и окатил нас с Клавдией Ивановной клубом кадильного благоухания, я, приклонив голову, как будто бы уже и привычно, ответил:

— Дух Твой благий наставит нас на землю праву!

ГЛАВА 10. ВСЕНОЩНАЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Каждение завершилось. Флавиан вошёл в алтарь. Царские врата закрылись. Паникадило погасло. Церковь погрузилась в тёплый полумрак. Хор закончил песнопение и воцарилась тишина.

— Миром Господу помолимся! — уже не восторженно-ликующий, но властно призывающий голос Флавиана, подобно призыву вождя — к оружию, братья! — разорвал трепещущую тишину храма.

— Го-споди, поми-луй — мягко, но с ощутимым внутренним напряжением отозвался хор, и я почувствовал в этом напряжении — напряжение воина, поднимающегося на битву и воздвизающего неторопливо, но уверенно несокрушимое оружие — молитву христианскую.

— О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся! — вот за что — за ниспосылаемый свыше от Господа мир и спасение от вечной погибели наших душ — разворачивается сражение!

— Го-споди, поми-луй!

— О мире всего мира, благостоянии святых Божиих Церквей и соединении всех Господу помолимся! — ратный призыв уже вырывается за стены храма, пронзая пространства, охватывает весь мир, созывает в соединение и благое стояние в подвиге христианские воинства Божьих Церквей всего мира!

— Го-споди поми-луй! — верим, Господи! Верим в Твою милость, одну лишь могущую дать силы для победы!

— О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих вонь, Господу помолимся! — и нас, вошедших и стоящих, и молящихся, благоговеющих перед величием милости Твоей, укрепи, Господи!

— Го-споди, поми-луй! — выдохнул единым молитвенным вздохом набирающий силу звучания хор.