Физиогномика

Я начинаю с рассмотрения всей фигуры в целом. Можно ли назвать ее пропорциональной? Или налицо явная диспропорция? В чем тогда эта диспропорция проявляется в наибольшей степени? В чем их отличие от остальных людей в целом? Однако это только начало. Я перехожу к детальному рассмотрению и анализирую их тела орган за органом, часть за частью.

Априори я считаю, что весьма многое может зависеть от устройства мозга, места, где он находится, и его объема. Я догадываюсь, что все это — устройство, место и объем — не могут не отразиться на внешней форме черепа. Ибо мне известно, что костное вещество, из которого состоит череп, не всегда было твердым и поначалу весьма походило на туго натянутый, состоящий из трубчатых волокон пергамент. Суть дела не меняется и после того, как человек вырос. Если посмотреть на его череп изнутри, можно без труда обнаружить ложбинки, оставленные там венами.

Чисто внешние повреждения и ущемления черепа тоже имеют место. Мне достаточно хорошо известно, насколько сильно способны они повлиять на умственные способности как пожилых, так и, в особенности, молодых людей. Это позволяет мне предположить, что первое, на что я должен обратить внимание, — это твердые части черепной коробки.

Я сразу же понимаю, что мне не стоит ограничиваться наблюдением исключительно в фас. При наблюдении в фас наиболее отличительные признаки хотя и можно заметить, однако не так легко удержать в памяти, а еще менее, представить их наглядно. Это заставляет меня обратится к профилю. Тут я сразу же нахожу детали, которые легко зарисовать, а значит и легче сравнить друг с другом.

Я начинаю запоминать профили различные лбов, и в процессе этого запоминания мое внимание невольно переключается на лицо в целом, и тогда мне кажется, что впечатление от их глупости при этом возрастает. Я продолжаю в том же духе и даю профилям названия или, что еще лучше, рисую себе профили целиком, а, нарисовав их, начинаю сравнивать их друг с другом.

Я откладываю в сторону карандаш и пытаюсь найти линиям соответствующее определение в словах и терминах. Например, я говорю себе, что этот лоб слишком низкий и одновременно настолько плоский, что его почти закрывают волосы. Другой лоб, напротив — высокий и большой, однако ему явно не хватает рельефности и волосяного покрова, или же его портят многочисленные морщины. Образуемая его сводом форма — такая-то, его кожный покров характеризуется тем-то и тем-то. Как густо и беспорядочно растут одни брови, как высоко расположены над глазами другие, как мало волос — у третьих, как велико пространство, разделяющее четвертые!

Затем я перехожу к глазам. Я обращаю внимание на крайне незначительную величину глаз, на чрезмерную степень нависания верхнего века, на степень утолщения века нижнего, на близость вен к коже, их белизну и рельефность. Я сравниваю носы — как одутловат и массивен один и как далеко выступает вперед и как широк другой. А третий — как он похож на раскрытый циркуль своей формой, с тупо обрывающимся нижним концом!

Как велико порой расстояние от носа до губ, как утолщена верхняя губа и как значительно она нависает над нижней, как обнажены зубы, как крива, либо свисает вниз и оттопырена нижняя губа! Какое выражение нескрываемого самодовольства сквозит в улыбке, блуждающей на этих губах! Как высок, прям, тяжел и массивен подбородок на этом лице!

Затем я перехожу к анализу шеи и затылка, а также волос, рук и ладоней. Менее всего меня занимают линии рук — а ведь это те самые линии, которые играют столь большую роль в утопической науке, называемой хиромантией, и считаются свидетельствами не только всего характера, но и потайным архивом всей человеческой судьбы. То же, на что я обращаю внимание, касается, прежде всего, контуров очертаний ладоней и степени их развития (грубы, парализованы), а также ступней и их положения относительно друг друга (параллельно или носками внутрь); наконец, я смотрю, какова походка.

В каждом или в ком-либо одном я начинаю искать места, кажущиеся мне наиболее существенными. Я перехожу от одного сегмента лица к другому, закрывая рукой сначала верхнюю часть лица, а затем — нижнюю, исключая все “ненужное” и говоря себе: этой черте до характерности далеко, той — еще меньше, другое дело — вот эта, или все в целом. Это для меня — самое главное, однако я продолжаю идти дальше и спрашиваю себя: в чем состоит сходство этих физиономий? сходство — в фас, сходство — в профиль, сходство — в походке, сходство — в целом.

Я начинаю говорить, спрашивать, вслушиваться. Я обращаю особенное внимание на голос, мускулы, щеки, губы, зубы и глаза, стараясь сохранить в памяти их внутренний образ, и с этой целью параллельно подыскиваю слова, которые, по возможности, точно подходили бы к этим характерным чертам.

Когда это у меня получается, я возвращаюсь домой и раскладываю свои зарисовки и наброски по порядку, а чтобы мне это было легче сделать, принимаюсь сравнивать одну часть с другой частью и одно описание с другим описанием. Так, в конечном итоге, мне удается выделить и идентифицировать отдельные признаки.