Филипп II Македонский

Ослабление Византия играло на руку Атею, и поэтому он приветствовал действия Филиппа, осадившего город. Неся тяжелые потери в войне с истрианами в Малой Скифии, он через жителей Аполлонии попросил военной помощи у Филиппа, пообещав усыновить его и сделать своим наследником.[550] Несмотря на то что в то время Филипп был занят осадой Византия, он решил послать к Атею небольшой отряд пехоты и конницы. Однако прибыв на место, македоняне увидели, что их помощь больше не требуется, так как вождь истриан умер, а Атей заключил с ними мир. Вместо того чтобы поблагодарить македонян, Атей приказал им вернуться и отказался оплатить расходы, заявив, что суровый климат и плохая почва его владений позволяют добывать лишь столько, сколько необходимо для пропитания его подданных, и у него нет денег, чтобы заплатить Филиппу. Естественно, Филипп увидел в таком поведении скифского царя признаки явной враждебности. Кроме того, он посчитал, что захватнические замыслы Атея ставят под угрозу его собственные планы по обустройству Фракии. Поэтому, сняв осаду с Византия, в начале весны 339 года он повел свою армию на север против скифов.

Филипп попытался скрыть свои намерения от Атея, направив к нему посольство, которое потребовало предоставить македонянам свободный проход к устью Истра (Дуная), где Филипп якобы собирался воздвигнуть памятник своему предку Гераклу.[551] Македонский царь утверждал, будто он поклялся сделать это во время осады Византия. Атей разгадал уловку и отказался выполнять требования Филиппа. Согласно Феопомпу, его ответ отражал свойственную ему грубость:

«Если Филипп хочет выполнить обет, то пусть он пришлет статую к нему, (Атею). Он обещает не только поставить статую, но и сохранить ее невредимой, однако он не потерпит, чтобы войско Филиппа вступило в его пределы. Если же Филипп поставит статую против воли скифов, то, как только он уйдет, Атей низвергнет статую, а медь, из которой она отлита, превратит в острия для стрел».[552]

Этот ультиматум, как можно было ожидать, не возымел действия. Македонская армия вторглась на земли скифов. Состоялась лишь одна битва, в которой погиб Атей. Больше о скифском походе нам ничего не известно: он закончился к началу лета. Таким образом, Филипп присоединил к своей державе царство Атея, простиравшееся от Дуная до Азовского моря. Мы так и не знаем, воздвиг ли он статую Геракла. Если и так, то от нее не осталось никаких следов: по крайней мере, румынские археологи до сих пор не обнаружили ничего похожего.[553]

Наконец македоняне могли отправиться домой в Пеллу. Они везли с собой добычу: двадцать тысяч лучших кобылиц для разведения коней и такое же число скифских детей и женщин, которых можно было сделать рабами или продать. Очевидно, победителям не досталось ни золота, ни серебра, и «пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны».[554]

Бой с трибаллами: Филипп ранен в ногу

Обратный путь македонян проходил к северу от Балканских гор по долине Искера (у Софии), вниз по Стримону до Добера (Струмица), а затем на запад до реки Аксий (карта 3). Однако в области Дуная (докуда македоняне, по-видимому, дошли через Плевен)[555] им преградили путь трибаллы, союз диких фракийских племен (очевидно, сохранивший свою независимость), которые потребовали отдать им часть македонской добычи.[556] Однако македоняне не собирались уступать, и началась битва. В бою Филипп был тяжело ранен: сарисса (по-видимому, одного из его же воинов) пронзила ему бедро или верхнюю часть ноги и убила под ним коня. Он потерял сознание, и македоняне, заботясь о его безопасности, спешно повезли его домой. Они добрались до Пеллы, скорее всего, в конце лета 339 года. Воспользовавшись их отступлением, трибаллы захватили добычу. (Став царем, Александр первым делом отправился в поход на трибаллов, чтобы отомстить им за вред, который они причинили его отцу и македонской армии.)

Мы не знаем наверняка, какую ногу был ранен Филипп, но рана оказалась крайне тяжелой, и Филипп поправлялся несколько месяцев, но так и остался хромым.[557] С тех пор он носил разные поножи. Пара поножей, правая из которых была на 3,5 см длиннее левой, была обнаружена у двери предполагаемой его гробницы в Вергине. Кто похоронен там на самом деле, остается предметом споров, но эта особенность поножей придает особую убедительность мнению, что здесь покоится именно Филипп (см. Приложение 6).

Филипп и Четвертая Священная война: взаимоотношения с Фивами