Филипп II Македонский

Скифский поход и сражение с трибаллами проходили примерно в то же время, что и чрезвычайное заседание Совета амфиктионии, который объявил священную войну против амфиссийцев. Эта война не вызывала особого энтузиазма у греков, которые, вероятно, все еще восполняли убытки, причиненные Третьей Священной войной, но, скорее всего, уже понимали ее истинную подоплеку и видели, что Филипп собирается использовать ее как средство для установления в Греции нового порядка. Когда Коттиф сообщил амфиссийцам о решении Совета амфиктионии, к нему отнеслись без всякого почтения и выгнали, вероятно, из-за прохладной реакции прочих государств. Соответственно, на осеннем собрании 339 года Совет формально избрал Филиппа своим гегемоном, поручив ему ведение войны.

Еще до этого заседания Фивы захватили у Фессалии Никею, стратегически важную крепость, контролировавшую Фермопилы.[558] Фессалийцы получили ее от Филиппа по условиям мира, которым завершилась Третья Священная война, и в то время в Никее стоял македонский гарнизон. Фиванцы изгнали македонян и поставили здесь свой отряд. Эти действия носили явный антимакедонский характер: возможно, таким образом фиванцы пытались обезопасить себя в случае, если бы Филипп был настроен по отношению к Фивам так же, как в 346 году. Тревога относительно намерений македонского царя отныне ложится в основу всей фиванской политики и объясняет, почему вскоре они заключат союз с Афинами против Филиппа. Вследствие этого Филипп теперь должен был решить, что делать не только с Афинами (которые пока что не пытались вести против него активные действия), но и с Фивами.

Он не собирался вступать в Среднюю Грецию сразу же после того, как Совет назначил его главнокомандующим своими войсками: из-за надвигавшейся зимы поход в горную область Фермопил был практически неосуществим. Кроме того, он все еще поправлялся после ранения. В 346 году он стремился уладить греческие дела с помощью дипломатии, но теперь военное вмешательство представлялось неизбежным.[559] Таким образом, в начале 338 года, возможно, еще до наступления весны, он официально вступил в священную войну. К нему присоединились войска фессалийцев, энианцев, долопов, фтиотийцев и этолийцев. Последние не входили в Совет амфиктионии, но, скорее всего, поддержали Филиппа, так как враждовали с западными локрийцами и рассчитывали извлечь какую-то выгоду из успешного похода.

Путь Филиппа проходил по болотистым окрестностям гор Эты и Каллидрома до Дориды, на пути к Амфиссе. Дорида входила в Союз амфиктионии и потому была союзницей Филиппа. Он укрепил город Китиний, находившийся примерно в 10 км к северу от широкого перевала, открывавшего путь на юг к Амфиссе, которая теперь была окружена войсками союзников, включая Дельфы.

Пока что все выглядело так, как будто Филипп шел на Амфиссу, выполняя ту роль, которую и должен был играть в священной войне. Но затем он сменил направление. Вместо того чтобы продвигаться дальше на юг к Амфиссе, он внезапно повернул на юго-восток и двинулся по долине Кефисса в Фокиду (которая все еще восстанавливалась после Третьей Священной войны и потому не могла оказать никакого сопротивления) и далее в сторону беотийской границы. Там он захватил Элатею, располагавшуюся на главной дороге между восточной Фокидой и западной Беотией, которая связывала Никею с Фивами, а затем шла на Афины. Теперь в его руках был прямой путь на Амфиссу, но, что еще важнее, также на Фивы и Афины, до которых он мог бы дойти отсюда за два-три дня. И все же вместо того, чтобы сразу же двинуться в Беотию, а затем в Аттику с полным основанием надеяться на успех, учитывая смятение и тревогу, царившие в обоих городах из-за близости македонян, Филипп снова прибег к дипломатии.

Он отправил в Фивы послами Аминту и Клеарха, двух фессалийских тетрархов (Даоха и Фрасидея) и представителей прочих государств, выступивших с ним в поход.[560] Они должны были убедить фиванцев сохранить союз с Филиппом, пожертвовав Афинами. Для этого послы потребовали от фиванцев присоединиться к войску Филиппа или по меньшей мере предоставить ему свободный проход через Беотию к границам Аттики. Взамен фиванцы могли забрать всю добычу, которая достанется им в Афинах. Если фиванцы откажутся, то навлекут на себя гнев македонского царя. Послы также потребовали сдать Никею, но не самому Филиппу, а локрийцам, так как Никея находилась в их владениях.[561] Примечателен состав посольства, в которое вошли представители разных государств. Тем самым фиванцам давалось понять, что в случае отказа они вступят в конфликт не только с Филиппом, но и с Советом амфиктионии. Но и без того полученные предложения должны были показаться им весьма привлекательными, так как ослабление Афин значительно усиливало бы фиванское влияние в Средней Греции. Положение Афин представлялось в крайне мрачном свете.

Отчаяние в Афинах: успех в Фивах