Фермер, который меня довел

— Нет мозгов, вот почему, — вздохнула я, и отодвинула от себя опустевшую чашку.

— Это печально. Надо что-то делать, чтобы они появились.

— Не беспокойся, они растут. Ме-е-едленно, но растут. Прорезаются, как зубы, болезненно…

— Вот почему ты так хотела надраться?

— Ага...

— Еще чайку? — предложил Слагор.

— Да, спасибо.

Мужчина вынул из чашек использованные пакетики и выкинул их, затем повторил немудреный ритуал: кипяток-новые чайные пакетики-заваривание. Я потянулась к вазочке за очередной конфеткой, Слагор тоже, и наши пальцы соприкоснулись… как и наши взгляды.

Сколько бы мы ни пытались избегать сложных тем и обсуждения того, что происходило в сарае, это рвалось наружу, светилось в наших глазах.

— Что случилось, Камарис? — спросил Слагор.

Я рассказала.

Помолчав немного, сосед произнес слова, которые меня удивили:

— Надо было сразу сказать тебе, чего от него можно ожидать.

— Я и сама сразу отлично поняла, что он из себя представляет, что от него надо держаться подальше. Но…

Я замолкла, не желая обсуждать свои поступки.

Мной тогда управляло желание показать, что я ого-го какая крутая, самостоятельная и сильная, что я участвую в операции с агентами, что ищу правду и соприкасаюсь с криминальным миром. А Руд… он ублюдок, конечно, но я ведь по своей воле оставалась с ним наедине, доверялась ему. Его чары все-таки на меня подействовали.

— Абы кто не станет союзным агентом, — проговорил Слагор, водя пальцем по краю чашки. — Данные нужны выдающиеся, и у Руда они есть – чутье, хватка, манипулятивные приемы. Я работал с ним в одном подразделении. Специализации у нас смежные: он находит цель, я захватываю, он ищейка, я оперативник.

Меньше всего мне хотелось слушать об этом гаде Руде, но рассказ касался и самого Слагора, так что я молчала и прихлебывала чай.

— Рабочие отношения у нас были нормальные. Пока я, дурак, жениться не собрался.

— Почему дурак? — спросила я.

Мужчина усмехнулся и, проведя рукой по коротким волосам, ответил:

— Потому что люди моей профессии должны быть женаты на работе. Потому что семейная идиллия в моем случае была невозможна.

— Почему? — снова спросила я.

— Потому что агент. Потому что приказы, распределения, задачи, постоянный риск. Такие, как я, как правило, не доживают до старости.

— Но ты ведь сам это выбрал…

— Я был идеалистом, когда выбирал свой жизненный путь. Я отдавал себя службе без остатка. И когда понял, что на службе в ЦФ меня используют только в интересах ЦФ, а порой и в интересах отдельных личностей ЦФ, то решил пойти в союзные войска. По этой причине я не вернусь на Горунд, мне просто не дадут там спокойной жизни. Теперь к Руду. Он амбициозен, горит карьерой, она для него самое важное в жизни, она для него и есть жизнь. Когда я собрался жениться и уведомил начальство о том, что хочу перевестись на другую работу, более спокойную, и Руд узнал об этом, то психанул: я был одним из лучших оперативников, и я был нужен ему для работы. Он не стал уговаривать меня изменить решение, просто взял да соблазнил мою невесту. Обработал мастерски, так что она голову потеряла от него. И вот тогда-то психанул я… Уволился, бросил все, выбрал планету подальше, «дыру», и засел как можно дальше от всего, что раньше составляло мою жизнь.

Тулл замолчал; его взгляд был прикован к чашке.

— Руд не просто так именно сюда прилетел, — догадалась я. — Разве могут ему быть интересны проблемы Луплы с Тенями? Он за тобой прилетел, так?

— Так. Выследил меня, нашел. Уговаривал вернуться, про потенциал вещал. Нарочно лез ко мне, все ждал, когда же я сорвусь. У него в голове засело, что он ум, а я – сила, и что это он мной управляет, и что я в какой-то мере ему принадлежу. Я сегодня в сарае был близок к тому, чтобы начать пытать его по-настоящему. Перед глазами красная пелена встала…

— Поэтому я выстрелила, — проговорила я. — Чтобы этот твой порыв схлынул.

— А вот надо бы его жестко проучить за то, что он сделал с тобой. Так что зря ты выстрелила. Этого слишком мало.

— Нет, не зря. Он ведь хотел этого, хотел, чтобы мы банально сделали ему больно, избили и все такое. Я тоже очень хорошо прочувствовала его высокомерное отношение, его ощущение, что он – элита и разум, а мы так, белобрысое племя диких орионцев…

— Его надо наказать.

— Не придавай этому гаду так уж много значения, он не заслуживает ненависти, только презрения.

— Не именно Руда я ненавижу, — признался Тулл. — Я ненавижу то, что он представляет собой. У меня давно, еще со времен службы в ЦФ, чувство, что меня обманывают, мной управляют. Пропало доверие к институтам, которые когда-то были для меня священны. От всего, от всех ожидаю обмана…

— А я наоборот, излишне доверчива. За это и поплатилась.

— Знаешь, почему Руд это сделал? — произнес Слагор, глядя в мои глаза. — Потому что ты нравишься мне, и он это видел.

— Он жалок. Добился от меня чего-то, только введя меня в невменяемое состояние. Он тебе гадит, самоутверждается, потому что знает, что ты его лучше. И потому что тоже видел, что ты мне нравишься. Как человек, — добавила я торопливо.