Ферма животных

Работать в это лето приходилось тяжело, но животные не ощущали особых лишений. Правда, они получали не больше пищи, чем при Джонсе, но, по крайней мере, и не меньше. А то, что теперь им надо было кормить только самих себя, не заботясь о пяти дармоедах-людях, весило так много, что обыкновенные трудности заслонить этого не могли. Рабочий метод животных был во многом продуктивнее и экономичнее человеческого. Так, например, прополка выполнялась с тщательностью, недостижимой для людей. К тому же никто из животных не крал, поэтому не нужно было отгораживвать пастбища от обрабатываемой земли, что сберегало немало труда при постройке и ремонте изгородей и ворот. И тем не менее, по мере того, как лето близилось к концу, различные мелкие недостатки становились все ощутимее. Не хватало керосина, гвоздей, шпагата, собачьих галет, лошадиных подков, — ведь всего этого производить на ферме было нельзя. А вскоре должны были понадобиться семена, искусственные удобрения, да ещё оборудование для мельницы. Откуда было взять всё это, никто не мог себе представить.

Однажды воскресным утром, когда животные пришли за распоряжениями на очередную неделю, Наполеон объявил, что им принято решение вести Ферму по новому курсу. Отныне Ферма Животных вступает в торговые отношения с соседними фермами; делается это безусловно, не из коммерческих соображений, а с целью получить определенные крайне необходимые материалы. Потребности строительства мельницы должны быть превыше всего. Он поэтому предпринимает шаги для продажи одного стога сена и части урожая пшеницы этого года, а в дальнейшем, если потребуется больше денег, придется начать торговлю яйцами, на которые всегда есть спрос в Уиллингдоне. Наполеон подчеркнул, что куры должны приветствовать возможность личного самопожертвования ради дела строительства ветряной мельницы.

И снова смутное беспокойство охватило животных. Никогда не общаться с человеческими существами, никогда не заниматься торговлей, не прикасаться к деньгам, — разве не эти решения были приняты сразу после изгнания Джонса? Все животные помнили, что они принимали такие решения. По крайней мере им казалось, что это так. Четверо молодых кабанчиков, протестовавших в свое время против отмены Совещаний, подняли было голос и на этот раз, но грозное рычание псов немедленно пресекло робкий протест. А затем овцы, как всегда, понесли своё «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо» и неловкость постепенно сгладилась. Наконец Наполеон поднял копытце, призывая к молчанию и объявил, что все необходимые меры уже приняты. Животным не надо будет вступать в какой-либо контакт с людьми, это, конечно, было бы чрезвычайно нежелательно. Поэтому он берет всю ношу на свои плечи. Некий м-р Уимпер, мелкий адвокат, живущий в Уиллингдоне, согласился служить посредником между Фермой Животных и внешним миром; он будет посещать Ферму каждый понедельник и получать очередные распоряжения. Наполеон закончил речь, как обычно, провозгласив: «Да здравствует Ферма Животных!» Исполнив «Звери Англии», животные разошлись.

Позднее Пискун обошел Ферму и всех успокоил. Он гарантировал животным, что решения — не участвовать в торговле и не пользоваться деньгами — на самом деле никогда не были приняты, никогда даже не предлагались. Это просто обман памяти, происшедший, по всей вероятности не без участия этого лжеца Снежка. И заметив, что не у всех сомнения рассеялись вполне, Пискун спросил в упор: «Как вы можете, товарищи, быть уверены, что всё это не продукт вашего собственного воображения? Может быть у вас сохранился какой-нибудь документ с этими решениями? Они что — записаны у вас где-нибудь?» Разумеется, записи ни у кого не было, и потому животные легко убедились, что «решения» — просто плод их фантазии.

Закончил здесь