Ферма животных

Наполеон, сопровождаемый псами, поднялся на возвышение в конце амбара, откуда Майор некогда произнес свою знаменитую речь. Он объявил, что отныне и в дальнейшем воскресные Совещания проводиться не будут, так как это пустая трата времени. В будущем все вопросы будут рассматриваться особым Комитетом свиней под его, Наполеона, председательством. Заседания Комитета будут закрытыми, и принятые решения будут сообщены всем позднее. Остальные животные должны, тем не менее, собираться каждое воскресение поутру, чтобы присутствовать при подъёме флага, пропеть «Звери Англии» и получить распоряжения на предстоящую неделю; дебатироваться эти распоряжения не будут.

Смысл сказанного проник даже сквозь шок, вызванный изгнанием Снежка. Животные почувствовали глубокое огорчение. Некоторые из них готовы были протестовать, но не могли сразу подыскать нужных аргументов. Даже Боксер был обеспокоен. Он заложил уши, несколько раз тряхнул гривой, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями, но так и не смог сообразить, что хочет сказать. Впрочем, нашлись и такие, что не были вполне косноязычны. Четверо молодых кабанчиков, сидевших в первом ряду, пронзительным визгом выразили своё несогласие, вскочили на ноги и начали говорить все сразу. Но тут собаки, окружавшие Наполеона, угрожающе заворчали — и кабанчики умолкли и опустились на свои места. А овцы завели хором «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо!» — и тянули этот клич чуть ли не четверть часа без перерыва, положив, таким образом, конец не начавшейся дискуссии.

Вскоре Пискун был послан ко всем животным Фермы для разъяснений.

— Товарищи, — сказал он, — я уверен: каждое животное, здесь присутствующее, ценит самопожертвование товарища Наполеона, дополнительный труд, который он взял на себя. Не думайте, товарищи, что руководить другими — удовольствие! Напротив, это — большая и нелегкая ответственность. Товарищ Наполеон сильнее всех верит, что все животные равны. Он был бы более чем рад предоставить вам самим право принимать все решения. Но ведь тогда вы могли бы принять неверное решение — и к чему бы это привело?! Предположим, вы решили бы согласиться с предложением этого полоумного Снежка и построить его глупейшую ветровейницу, А ведь этот Снежок, как мы теперь знаем, просто преступник!

— Он сражался храбро в Битве при Коровнике, — сказал кто-то.

— Одной храбрости мало, — сказал Пискун, — преданность и послушание важнее. А что касается Битвы при Коровнике, я полагаю, придет время и мы узнаем, что участие в ней Снежка сильно преувеличено. Дисциплина, товарищи, железная дисциплина! Вот лозунг наших дней. Один ложный шаг — и наши враги окажутся здесь. А ведь вы, я уверен, не хотите, чтобы вернулся Джонс?

И снова этот довод оказался неотразимым. Животные безусловно не хотели возвращения Джонса; и если воскресные Совещания с их неизбежными дебатами грозили возвращением Джонса, значит, Совещания не нужны. Боксер, который к этому времени успел всё продумать, выразил общее мнение: «Раз товарищ Наполеон так говорит, значит это правильно». И с этого времени он к своему личному девизу — «буду работать больше» — добавил ещё один: «Наполеон всегда прав».

Погода к этому времени выправилась, началась пора весенней пахоты. Сарай, где Снежок рисовал свои планы, был заперт: предполагалось, что чертежи с пола стерты. Каждое воскресение к десяти часам утра животные собирались к большому амбару, чтобы получить распоряжения на будущую неделю. Из могилы в саду достали череп Майора — отполированную временем чистую белую кость, — и укрепили его у подножия флага рядом с ружьем-пушкой. После подъема флага животным предлагалось почтительно продефилировать перед черепом, прежде чем войти в амбар. Теперь они усаживались не вперемежку, как раньше. Наполеон, Пискун и ещё один кабан по имени Меньшой, обладавший замечательной способностью слагать песни и стихи, садились на возвышении. Девять молодых псов полукругом располагались возле них, остальные свиньи усаживались позади. Вое другие животные сидели лицом к возвышению. Наполеон в отрывистой солдатской манере оглашал приказы на будущую неделю и после однократного исполнения «Звери Англии» животные расходились.

На третье воскресение после изгнания Снежка Наполеон несколько удивил собравшихся, сообщив, что ветряная мельница всё же будет строиться. Он не стал объяснять причин, по которым переменил свое мнение, а просто предупредил животных, что эта дополнительная задача потребует очень напряженного труда; не исключено, что придется даже уменьшить порции. Он объявил, что все чертежи уже закончены. Специальный комитет свиней работал над ними в течение последних трёх недель. Постройка мельницы и еще некоторых усовершенствований должна отнять два года.